Север и Юг. Великая сага. Компиляция. Книги 1-3
Шрифт:
Тиллет встал:
– Прошу меня извинить. Я думал, тут у нас светская вечеринка. – Шагая с трудом, он медленно вышел из комнаты и хлопнул за собой дверью.
– О, простите… – смущенно сказал Джордж. – Это я виноват, не надо было затевать этот разговор.
Билли не согласился с братом, и Орри поддержал его.
– Неужели мы дошли до того, – сказал он, – что даже при разногласиях не способны оставаться разумными людьми?
– В нашей семье мы дошли до этого уже много лет назад, – невесело засмеялся Купер. – Я еще тешу себя надеждой, что что-нибудь
Он протянул свой бокал Орри, который сразу заметил боль, скрытую за его сухой улыбкой.
– Налей-ка мне еще, будь добр, – сказал Купер. – Да побольше.
– Юдифь! – радостно захлопала в ладоши Констанция. – Какая прекрасная новость!
Все поддержали ее, кроме Эштон, которая со скучающим видом смотрела в потолок. После ужина дамы собрались в музыкальной гостиной за бокальчиком хереса. Бретт, разумеется, был позволен только крепкий чай.
– И когда вы ожидаете прибавления, дорогая? – спросила Кларисса, после того как служанка унесла пустые бокалы.
– Ну, насколько мы могли подсчитать, через шесть с половиной месяцев, – ответила Юдифь. – Доктор уже запретил мне продолжительные путешествия. Купер, конечно, с ним согласен. В некоторых вопросах ваш сын весьма консервативен, – добавила она с улыбкой. – Этим летом он собирается в Британию, но, к сожалению, без меня.
– Снова в Британию? – воскликнула Бретт. – Вы ведь только что оттуда вернулись!
– В самом деле, – согласилась Юдифь. – Но вы же знаете, Купер так увлечен идеями мистера Брюнеля. Они сразу нашли общий язык, и Брюнель пригласил его приехать еще раз, уже на более продолжительное время. Купер мечтает построить…
Они вдруг услышали в холле чье-то громкое ворчание. Кларисса торопливо направилась к двери и выглянула в коридор. Сердитый голос Тиллета постепенно затих наверху лестницы.
– Ну и ну, – покачала головой Кларисса, возвращаясь на место. – Это мой муж. Могу поспорить, мужчины снова говорили о политике.
– Политика все портит в последнее время, – со вздохом сказала Юдифь.
Кларисса поджала губы:
– Вот уж нет. Я не допущу, чтобы она испортила ваш приезд. И уж точно не позволю, чтобы она расстроила наш субботний бал. Он должен стать радостным событием, о котором мы все будем вспоминать. Мужчины этим заниматься не станут, поэтому мы все устроим сами.
Все дамы с ней согласились. Даже Эштон заставила себя изобразить заинтересованность. Хотя при мысли об этом бале, который устраивался в честь Билли Хазарда и его семьи, а значит, и в честь Бретт, она закипала от злости и мечтала только об одном: отомстить тем, кто сделал ее такой несчастной.
– О! Давай же, сильнее…
– Эштон, я… – произнес он, тяжело дыша. – Я не хочу причинять тебе боль…
– Черт тебя побери, Форбс, сильнее… О… да…
Последние слова перешли в стон. Сквозь шум в ушах Эштон слабо различала стук колес подъезжавших экипажей и звуки оркестра. Форбс и его родные приехали в числе первых, и Эштон сразу же
Она просто умирала от желания иметь мужчину. И не просто мужчину, а того, которого собиралась отвергнуть Бретт. Но не только поэтому она караулила момент, когда появится Форбс. До ее ушей дошли слухи, что он просто потрясающий образец мужской особи. И Форбс ее не разочаровал. У нее было такое чувство, будто внутри у нее пушечный ствол.
Они стояли лицом друг к другу. Эштон, вжимаясь спиной в стену пустого стойла и уже не помня, как она подняла юбку и устранила прочие помехи, содрогалась в бешеном ритме, снова и снова с глухим стуком ударяясь о доски. Ее левая нога с трудом удерживала равновесие, правой она обхватывала бедро Форбса, прижимая пятку к его пояснице.
Когда наступил пик наслаждения, Эштон пришлось закусить нижнюю губу, чтобы заглушить собственный крик. Она вцепилась обеими руками в шею Форбса, оставляя на его коже кровавые царапины.
– Как прикажешь мне это объяснять? – недовольно спросил он через несколько мгновений, показывая ей испачканный кровью носовой платок.
Его брюки все еще болтались у лодыжек, а Эштон уже торопливо приводила себя в порядок.
– Ну, придумаешь что-нибудь, милый. Это ведь могли быть москиты? Их сегодня просто ужас как много. Меня недавно сразу два укусили.
– Точно, так и есть, проклятые москиты. – Он еще раз промокнул шею и хихикнул, глядя на нее с восторгом и даже с некоторым благоговением. – Да, Эштон, ты еще та штучка…
– Хочешь сказать, не пожалел, что мы сюда пришли?
– О чем ты? Это было… ну, я тебе честно скажу. Едва ли не лучший раз в моей жизни.
– Едва ли? – надула губки Эштон. – И все?
– Еще и тщеславная к тому же, – усмехнулся он и нежно погладил ее грудь. – Ладно, ладно. Ты лучше всех.
– Спасибо, Форбс. Вот только не трогай мое платье, пожалуйста. Я только привела себя в порядок.
Эштон деловито расправила нижние юбки, приглаживая помявшиеся кружева. Она могла бы вернуть ему его комплимент. Никогда еще она не чувствовала такого возбуждения и такого удовольствия от близости с мужчиной. Форбс был груб, делал ей больно, но она упивалась каждым мгновением.
Впрочем, говорить ему об этом она не стала. Чего доброго, еще возгордится. Пусть лучше остается в неведении. Она даже замурлыкала, очень довольная собой.
– Мы еще будем встречаться? – наконец не выдержал Форбс. – Как сейчас, я имею в виду.
– Не сегодня. Сегодня я должна любезничать со всеми этими янки.
– Понятное дело, не сегодня. Я хотел сказать, до того, как ты выйдешь за Джима Хантуна.
Эштон чуть придвинулась к нему, покачивая бедрами:
– Форбс, ты должен кое-что усвоить. Мои отношения с мистером Джеймсом Хантуном – это нечто вроде делового партнерства. А тут – удовольствие. И если мы сохраним нашу маленькую тайну, нет никаких причин отказываться от этого удовольствия еще долгое время.
– Ты хочешь сказать, что и после того, как вы с Хантуном…