Север и Юг. Великая сага. Компиляция. Книги 1-3
Шрифт:
Над головой простиралось черное от горизонта до горизонта небо, подсвеченное лишь редкими звездами и узким краешком месяца. Балансируя на ветке рядом с чердачным окном, Чарльз решал, что делать дальше. Нужно было наклониться вперед и схватиться за оконную раму в надежде, что он удержится на ней. О том, чтобы встать на крышу, не могло быть и речи из-за ее крутого наклона и наледи.
Чарльз судорожно сглотнул. Протянул руку. Вытянул ее как можно дальше…
До рамы оставалось дюйма три.
Все так же держась
– Черт побери!.. – прошептал Чарльз.
Надо было рисковать. Он выставил вперед обе руки и, уже чувствуя, что падает, в последнюю секунду успел ухватиться за козырек над окном. От резкой нагрузки ладони пронзила острая боль; колени ударились о раму. Такой шум могли услышать даже в обеих Флоридах.
Он висел в воздухе, держась за козырек двумя руками, потом оторвал правую, осторожно опустил вниз и дернул раму. Она не поддалась. Он попытался еще раз с тем же успехом.
Заперто, чтоб его… Он дернул в третий раз, уже думая, что придется разбить стекло кулаком…
Рама приподнялась на дюйм.
Его левая рука скользила по козырьку, но он все еще держался за него, тяжело дыша, и продолжал другой рукой осторожно и медленно поднимать раму. Наконец она поднялась настолько, что он смог проскользнуть в сухую холодную темноту какого-то затянутого паутиной помещения. Закрыв глаза, Чарльз упал на колени, чувствуя, как дрожит онемевшая рука.
Он выждал, пока дрожь почти не прошла. Глаза понемногу привыкли к темноте, и он уже мог различить предметы вокруг – сундуки, старую вешалку для одежды. Это был обычный чердак. Бледное пятно в углу указывало на лестницу в нижнюю часть дома.
Снизу снова послышался смех, что-то неразборчиво сказала Гус. В ее голосе звучал гнев. Потом раздался звук удара. Гус выкрикнула что-то резкое, но второй удар заставил ее замолчать. Чарльз почти физически ощутил этот удар.
С трудом сдерживая ярость, он осторожно встал, надеясь, что не заскрипят половицы, и едва не ударился головой о балку потолка. Стянув перчатки, подышал на пальцы, сгибая и разгибая одеревеневшие пальцы. Потом расстегнул старую фермерскую куртку и достал из кобуры заряженный кольт.
Подойдя к лестнице, он начал медленно спускаться, останавливаясь на каждой ступеньке. Уже внизу пришлось потратить полминуты на то, что повернуть ручку. К счастью, дверь открылась бесшумно, и он выскользнул в теплый коридор.
Из кухни справа раздавались голоса, теперь звучавшие вполне отчетливо.
– Давно хотел спросить у тебя, Бад. У тебя женщина-то уже была?
– Нет, сержант, – ответил совсем молодой голос.
– Ну, мальчик мой, это мы сейчас быстро исправим, – хрипло усмехнулся первый говоривший.
Чарльз двинулся вперед, к кухне, прижимаясь спиной к стене.
–
– Нет, сэр.
– Хочешь взглянуть на них, пока мы не устроили тут настоящее веселье?
– О да! Еще как хочу, сэр! Сидите смирно, мисси…
– Убери от меня руки! – Чарльз был уже в ярде от двери, когда Гус выкрикнула это.
– Но-но, потише, мисси. Мне совсем не хочется наставить синяков такой славной маленькой южаночке, я просто собираюсь расстегнуть платье, чтобы посмотреть на эти пухленькие яблочки…
Дверь с треском распахнулась, и в кухню ворвался Чарльз с револьвером в руке. Так и есть – янки. Оба в штатском, значит разведчики, как и он.
Первым увидел его тот, что сидел ближе, – молодой голубоглазый парень со светлым пушком над верхней губой.
– Сержант! – закричал он.
Второй янки закрывал от Чарльза Гус, которая, очевидно, сидела перед ним на стуле. Плохо понимая, что делает, Чарльз резко шагнул вправо, чтобы увидеть, все ли с ней в порядке, тем самым совершив большую ошибку.
– Гус, ты…
И только тогда он увидел то, чего не заметил раньше: седельный пистолет за поясом белобрысого. Парень выхватил его, но Чарльз успел упасть на одно колено, и оба выстрела прозвучали одновременно.
Его спасло буквально чудо – пуля просвистела прямо над головой. А его собственная влетела в открытый рот янки и пробила череп насквозь, разметав по кухне осколки костей и забрызгав стену ошметками мозгов. Гус закричала. Парень рухнул спиной на плиту, сержант смотрел на него вытаращив глаза, а потом уставился на Чарльза, который все еще стоял на одном колене с дымящимся кольтом в руке.
От испуга янки замешкался, а когда схватился за висевший на ремне револьвер, то понял, что выстрелить уже не успеет. Обмочившись от страха, он попытался выскочить в заднюю дверь.
Чарльз бросился вперед, к стулу, где сидела Гус, и прицелился ему в спину:
– А ну, стой, ты, кусок дерьма!
Он нажал на курок, но Гус успела дернуть его за рукав, и пуля прошла ниже, попав сержанту в левую ногу. Тот с визгом прыгнул в дверь, которую успел открыть за мгновение до этого, поскользнувшись, упал на живот и съехал с крыльца, оставляя на обледеневших ступенях кровавые следы.
– Я должен прикончить его…
– Чарльз!
Бледная как мел, Гус сжала его руку, всмотрелась в его лицо, и то, что она там увидела, ей совсем не понравилось. В глазах Чарльза горел бешеный огонь и неистовое желание убивать.
– Чарльз, со мной все в порядке. Отпусти его.
– Но он может…
Они услышали, как заржала лошадь, внезапно почувствовав седока. Потом по дороге застучали копыта. Бос и Вашингтон что-то кричали из сарая. Чарльз медленно опустил кольт и положил его на стол, дрожа всем телом.