Север и Юг. Великая сага. Компиляция. Книги 1-3
Шрифт:
– Черта с два! Ты предатель! Ты позоришь форму, которую даже отказываешься носить! Если Грирсон будет цацкаться с тобой, я лично этим займусь. Тобой и твоими черномазыми. Только взгляните на них – вырядились, как сицилийские разбойники!
Чарльз поставил ногу в стремя:
– До свидания, генерал.
В Ливенворт-Сити они посадили прачек в фургон. Сразу за городом началась череда ферм, где на черных плодородных полях уже зеленели первые всходы. Беленые домики и хозяйственные постройки, казалось, стояли тут вечно, хотя им наверняка было не больше десяти лет.
Потом они решили свернуть от железной дороги
Чарльз нес с собой воспоминания об Уилле и связанную с ними боль. Он то и дело тихонько напевал ту незамысловатую мелодию, которую она записала для него. Аккуратно сложенный листок с нотами был спрятан в складках его цыганского пончо. Этим утром мелодия показалась ему неожиданно грустной, поэтому он умолк и какое-то время ехал в тишине.
Вскоре бодрящий воздух и яркое солнце мало-помалу облегчили его тоску. В памяти вдруг всплыла одна из тех нежных грустных мелодий, которые он слышал еще в детстве, когда околачивался по воскресеньям возле молитвенного дома в поселке рабов в Монт-Роял, но тогда он был мал и беззаботен и не мог понять ни жизни вокруг себя, ни тех страданий, что выражала эта песня.
Я все иду, иду, иду По жестокому этому миру…К нему подъехал Хук:
– Где это ты выучил негритянские песни, Чарли?
– Это не негритянская песня. Это церковный гимн рабов.
– Понятно. Но в твоем исполнении он звучит довольно бодро. Рад, что у тебя меняется настроение.
Чарльз улыбнулся и промолчал.
Каблук военной диктатуры раздавил наш обессиленный штат. Ее штыки поддерживают новую веру алчности и смешения рас… К нам прибыли миссионеры ярости в синих мундирах, которые обладают огромной властью разжигать ненависть и сеять семена проклятия… Размахивая своей Библией, опозоренной грехами, и своей конституцией, запятнанной преступлениями и политическим жульничеством, они молятся лишь одному идолу – радикализму… Уж лучше нам приветствовать самого Антихриста, чем этих послов ада…
Редакционная статья в газете «Молния» округа Эшли, весна 1867 года
ТЕТРАДЬ МАДЛЕН
Апрель 1867-го. Конгресс ужесточает контроль. В прошлом месяце закон о реконструкции разделил десять нераскаявшихся штатов на пять военных округов. Обе Каролины включены во Второй округ. Стэнтон назначил военных губернаторов. Наш в Чарльстоне, и это жалкая старая развалина – генерал Сиклс. Мы не сможем снова войти в состав Союза, до тех пор пока новое правительство штата не признает избирательные права черных и не примет Четырнадцатую поправку. «Молния» и даже по-настоящему демократические газеты просто визжат, если не сказать неистовствуют, сообщая об этом.
Все эти события кажутся такими далекими от повседневной жизни в Монт-Роял! Два солидных урожая риса в прошлом году принесли скудную прибыль, и почти всю ее я отдала в банк Докинза в счет погашения нашего долга. Задержки в платежах больше категорически не допускаются.
…На нас обрушилась, словно библейская саранча, целая свора разного рода дельцов и мошенников с Севера. Они выпускают облигации железных дорог, которые никогда не будут построены, скупают земли в дни распродаж, когда цена падает до восьми центов на доллар, открывают новые компании, превращая в банкротов те, что раньше давали работу местным жителям. В своем коротком и весьма сдержанном письме, которое Купер неожиданно прислал мне, он предостерег меня от вложения денег в подобные прожекты, поскольку считает большинство из них не чем иным, как мошенничеством. Здесь я с ним совершенно согласна. Среди этих стервятников едва ли найдется хотя бы один честный человек.
…Сегодня бывший раб Стивен сказал, что хочет уехать вместе с женой и тремя детьми. Это печально – он безотказный и надежный работник. Но эмиграционный агент, чей фургон стоит возле магазина Геттисов, соблазнил его, пообещав верные 12 долларов в месяц плюс небольшой дом и кусок земли, да в придачу еще и еженедельный паек из дров, 2 фунта бекона и одну пинту мелассы – и все это за переселение куда-то во Флориду. Эти эмиграционные агенты как новая чума для нашего штата. Они хлынули сюда, зная, что бывшие рабы так и не оправились от жестоких лживых слухов о «сорока акрах и муле», распущенных северянами в шестьдесят пятом. Когда я попросила Стивена остаться, он прямо спросил меня, смогу ли я платить ему настоящие деньги, вместо того чтобы записывать на его счет цифры в бухгалтерской книге?
Мне хотелось солгать, но я не смогла. Я ответила честно, поэтому он уехал.
…На разъезде Саммертона миссис Энни Уикс сильно повздорила с женой Фута Кассандрой. Энни, у которой очень светлая кожа и тонкие черты лица, хотя и смешанная кровь, набросилась с кулаками на Кассандру после какого-то ее оскорбительного замечания. Кассандра – чистокровная негритянка. Я уже слышала о вражде такого рода. Мулаты иногда могут даже сойти за белых, поэтому не считают себя ровней неграм. А негры, в свою очередь, ненавидят мулатов за спесь. Интересно, придет ли когда-нибудь конец злобе, рожденной войной?
…Семейка Джолли по-прежнему живет на самовольно занятой земле. Время от времени до нас доходят новости о том, как «капитан» Джек и его придурковатые братцы под угрозой оружия отбирают то мула, то зерно, то женщину. Вот они не делают различия между расами. Им все равно, кого грабить – белых или черных. Я их боюсь, особенно старшего, который постоянно хвастается, что убивал ниггеров ради забавы, участвуя в массовой расправе у форта Пиллоу в Теннесси.
…Вчера вечером Пруденс снова говорила о школе…
– Мадлен, у меня уже четырнадцать учеников занимаются алфавитом по букварю, двое почти готовы приступить ко второму сборнику для чтения, а у Прайда отличные успехи в арифметике. Я хочу купить для него учебник географии, а для остальных – грифельные доски. У нас всего три доски на всех, этого слишком мало…
Задумчиво склонив голову, Мадлен шла рядом с учительницей по берегу Эшли. Наступавшие весенние сумерки наполнял громкий щебет птиц. Знакомый вид поблескивающей под звездами воды и густого леса за рекой обычно всегда успокаивал Мадлен, но не в этот раз.