Север помнит
Шрифт:
Идиоты. Королева резко отвернулась от окна и зашагала по комнате, как делала уже полсотни раз за последние несколько дней, проведенных в одиночестве. Лишившись королевских покоев, нарядов и власти, она получила тесную необставленную каморку, простое коричневое домотканое платье и общество слащавой септы. Серсея решила, что Тиена все же получше, чем эти прокисшие старые щелки Моэлла, Юнелла и Сколерия. По крайней мере, у этой есть мозги, хотя она такая приторная и наивная, что у королевы зубы сводило. Когда Серсея в гневе сказала Тиене, что Тиреллы – надушенные предатели, втершиеся ко двору и вершащие свои преступления у всех на виду, девушка понимающе улыбнулась и кивнула. С тех пор Тиена почти каждый день приносила ей слухи о мошенничествах, угрозах, подкупах и
Серсея не сильно печалилась из-за неожиданной кончины дядюшки. После смерти лорда Тайвина от сира Кивана не было никакой пользы. Он отверг ее предложение править вместе и попытался отправить ее обратно в Бобровый Утес. Он не сделал ни малейшей попытки освободить ее из Великой Септы Бейелора и даже совершил измену, назначив Мейса Тирелла десницей. Королева усматривала иронию судьбы в том, что именно Тиреллы его и убили; доказательств у нее не было, да ей и не требовалось. Это плата за твои грехи, милорд. Ты предал моего сына, меня, свою леди, и весь дом Ланнистеров. Ты получил по заслугам.
Когда нашли тело сира Кивана с арбалетным болтом в животе, так же, как и у отца, у Серсеи пропали все сомнения в том, что в этом замешаны Тиреллы вместе с ее омерзительным младшим братцем. Тирион убил Джоффри, он убил мать и отца, он убил дядю Кивана, он и Томмена убьет, как только представится случай. Говорили, что карлик сбежал за Узкое море, но королева не верила этим словам. Он здесь, прячется в тайниках между стенами. Бес невелик ростом, его трудно найти. Никто кроме самого Мейегора Жестокого не знал всех секретов Красного Замка, разве что Варис. Жеманного евнуха тоже с тех пор никто не видел, так что Тиреллы, скорее всего, завербовали и его, а может, организовали его устранение. Невелика потеря. Теперь у нее есть Квиберн. Он мастер на все руки.
Серсея перестала ходить по комнате и опустилась на скамью. Из всех ее планов, которые сорвались из-за событий последних нескольких месяцев, она особенно сожалела о провальной попытке убить Тристана Мартелла. Это же так просто, так изящно, и хотя сир Бейлон Сванн был неподходящим орудием – он имел склонность вспоминать о чести в самый неподходящий момент, - эта же самая честь обязывала его выполнить ее приказ. Опять же, какая ирония – судя по всему, именно Сванн все и испортил, проговорившись старому подагрику Дорану и его дочке-потаскухе.
Тирион организовал заговор Мартеллов против меня, так что у меня не было выбора. Мирцелла, бедняжка, питала девическую привязанность к своему чернявому женишку, а Мартеллы предали оказанное доверие и отрезали девочке ухо. Они изуродовали ее навсегда и использовали как пешку в заговоре против Томмена. А Оберин сражался за Тириона. Серсея решила, что разрушит Солнечное Копье и выбросит обломки в море. Немного дикого огня при этом не помешает. Посмотрим, как вам понравится этот жар.
У нее еще будет время, чтобы расправиться с ними. Квиберн обещал. Как только суд Веры снизойдет до того, чтобы вспомнить о ней – сейчас у них слишком много дел, требующих их внимания и лицемерного благочестия, - состоится суд поединком, и ее невиновность будет доказана. «Сира Роберта Сильного не может убить ни один смертный», - напомнила себе королева. Она отлично знала, кто такой Квиберн и чем он занимается, - по крайней мере, в общих чертах. Не стоит портить себе ужин, выясняя жуткие подробности того, что происходит в темницах. Серсея знала, что сир Роберт – не человек, у него нет ни лица, ни голоса, ни души. Ну и что с того. Один Роберт запер меня в клетку, а другой освободит. Даже Тириону не хватит удачи, чтобы победить Роберта Сильного на суде.
Серсея криво улыбнулась. На ее стороне храбрый сир Роберт, так что теперь уже не так важно, что Джейме бросил ее и, по слухам, сбежал с какой-то уродливой девкой, которую подцепил в Речных землях. Без правой руки от Джейме никакого толку; по-хорошему, ему стоило бы присоединиться
Джейме всегда был дураком. Может быть, она только сейчас это поняла. Серсея вспомнила одно летнее утро в Бобровом Утесе. Им тогда было по семь лет, и они решили поменяться одеждой и поиграть друг в друга. Она, хихикая, затянула Джейме в зеленое узорчатое платье, расчесала ему волосы, заплела их в косы и вплела в них ленточки, а сама надела рубашку Джейме с вышитым на груди львом, его штаны и башмаки, растрепала волосы – Джейме вечно выглядел так, словно свалился вниз головой в терновый куст, даже если его только что одели и причесали. Несмотря на его протесты, она пристегнула к поясу его любимый игрушечный меч и велела ему ходить аккуратными маленькими шажками, чтобы не наступить на отороченный мирийским кружевом подол платья. Когда он заныл, что так неудобно, она возразила, что ей приходится так ходить каждый день, побежала по коридору, запрыгала по ступенькам и выскочила во двор.
Во дворе был отец, он увидел ее и улыбнулся. Это было еще до рождения Тириона, их мать была жива, и лорд Тайвин еще улыбался.
– Джейме, сынок, - сказал он и взъерошил ей волосы. – Аддам говорит, что, когда вы вчера вечером кидались едой, ты был заводилой. Ты знаешь, что такое поведение недостойно льва? Львы не бросаются добычей, они пожирают ее.
Серсея беспечно пожала плечами, как сделал бы Джейме. Она терпеть не могла медноволосого Аддама Марбранда, пока Джейме не заверил ее, что любит ее больше всех. Они действительно за ужином гонялись друг за другом и швырялись остатками ужина, пока пришедшая в ужас нянька не положила конец их забаве.
– Тем хуже для добычи, - сказала она. – Львы сначала убивают ее, а потом уже едят.
Лорд Тайвин усмехнулся.
– Верно. Что ж, беги играй. А если встретишь сестру, скажи ей, что септа хочет поговорить с ней. Завтра я должен уехать ко двору, Эйерис и так неохотно отпустил меня сюда. Не ввязывайся в неприятности и дай мне повод гордиться тобой. Я слышал, ты уже неплохо управляешься с мечом.
– Да, - ответила она, надеясь, что отец не попросит показать. Ей досталась еще одна отцовская улыбка, и она убежала обратно в чертог, где обнаружила Джейме, который корчил ужасные рожи, пока упомянутая септа отчитывала его за то, что он опять не смог повторить наизусть Книгу Девы. Когда она сунулась в оружейную, то наткнулась на трех стражников, которые пили вино и обменивались грубыми шутками про бесстыжую любовницу покойного лорда Титоса и ее позорное шествие по улицам Ланниспорта. Ах, если бы я тогда знала. Она стояла и слушала, как они запросто оскорбляют ее дом и ее деда. Наконец один из них оглянулся, заметил ее и побледнел.
– Маленький лорд Джейме, вы… вы ведь не выдадите наш маленький секрет? Вы ведь не скажете вашему отцу?
– Не скажу, - ответила она, потому что так сделал бы Джейме. Он никогда не относился к таким вещам всерьез, еще, чего доброго, с ними бы и посмеялся. Он никогда не понимал, что это такое – быть Ланнистером. Стараясь казаться взрослой, она добавила:
– Впервые льва победила киска. Я имел в виду кошку, конечно.
Стражники расхохотались, и она побежала дальше. Вечером за ужином, когда они с Джейме вновь стали сами собой, Серсея все рассказала отцу. Лорд Тайвин немедленно призвал нарушителей, допросил их и, узнав, что все так и было, немедленно выгнал из замка. Он хотел было заставить их пройти нагишом по Ланниспорту, но вмешалась леди Джоанна. Потом мать объяснила Серсее, что защищать честь семьи – это правильно, однако леди не должны подслушивать, пересказывать слухи и лгать, и она не должна больше так поступать.