Север помнит
Шрифт:
Эйегон колебался.
– Нет, - наконец произнес он. – Я буду править Семью Королевствами, как правил мой предок Эйегон Завоеватель, и не меньше.
– Так вы даете согласие на этот план?
– Вы уверены, что это сработает?
– Спрашивается, как это может не сработать? – Варис дернул плечом. – Ланнистеры так стремятся сами себя закопать, мы просто позволим им сделать это. Это подарок от семи небес, ваше величество. Так вы даете согласие?
Эйегон долго думал и наконец ответил:
– Да.
– Великолепно. – Варис широко улыбнулся и направился
– Не разрешаю.
Варис замер, держась за дверную ручку.
– Я чем-то провинился, ваша милость?
– Это зависит от ответов, которые вы мне дадите. – Эйегон сделал пару шагов и встал между евнухом и выходом.
Если Варис и почувствовал беспокойство, он этого никак не показал.
– Я скромный слуга вашего величества.
– Хорошо. – Эйегон был по меньшей мере на полфута выше мастера над шептунами и явно использовал это преимущество. – Почему вы не отдали драконов мне?
– Я… прошу прощения?
– Не притворяйтесь дурачком! – рявкнул принц. – Это вам не поможет. Я думал, милорд. Долго думал. Вы и ваш жирный друг магистр объявляли себя верными приверженцами моего дома и моих притязаний на трон. Тогда почему вы позволили моим тете и дяде годами скитаться по Вольным Городам, голодным и бездомным, когда вы могли укрыть их, как укрыли меня? И кстати, почему вы устроили брак моей тети с кхалом Дрого и отдали ей драконьи яйца?
Варис покрылся испариной.
– Мой дорогой мальчик… природа политики, как я объяснял… никто не верил, что из них можно вывести…
– Я не ваш мальчик. – В тусклом, влажном полумраке казалось, что Эйегон стал еще выше. – Я ваш король. Если бы вы ожидали, что из них можно вывести драконов, вы бы отдали их мне, не так ли? И все же я не могу понять, почему вы этого не сделали. Вы знали, какую они представляют ценность, даже как символ. А какую роль должен был играть дотракиец? Лучше вам рассказать, милорд. Немедленно.
– Мы… - Варис заломил пухлые руки. – Нам нужны были мужчина и женщина из рода Таргариенов. А Визерис… было ясно, что он… он был довольно…
– То есть вы сами бы убили его, если бы дотракийцы не сделали это первыми? Вы подняли бы руку на кровь дракона? Я старше, чем Дейенерис, я сын Рейегара, и драконы мои! Если бы вы дали их мне, как и следует по праву, мы бы уже атаковали Королевскую Гавань, а не метались бы по Узкому морю! Теперь она сидит с ними в Миэрине, где от них никакого толка, а вы играете со мной в свои игры. Может быть, вы думаете, что я еще ребенок, милорд? Я взрослый мужчина, и я хочу получить то, что принадлежит мне.
Варис умоляюще посмотрел на Коннингтона.
– Терпение, ваше величество, терпение. Все будет исполнено в лучшем виде. Как только Дейенерис узнает о ваших успехах…
– Вы не ответили на вопрос, милорд. Если все это время вы предназначали их для меня, тогда почему не…
– Возможно, ни одному мужу не следует думать, что столь великая сила принадлежит ему лишь по праву рождения, милорд.
– Мужчине
Варис снова помолчал, а потом сказал:
– Ваше величество, хотите верьте, хотите нет, но в один прекрасный день драконы станут вашими, как и Дейенерис. А теперь, я полагаю, мне не помешает немного отдыха после всего, что я для вас сделал. Надеюсь увидеть вас до отъезда, но если мы не увидимся – знайте, Иллирио передает вам свои наилучшие пожелания. Вы так напоминаете ему его возлюбленную Серру. Он собирается переслать вам еще десять тысяч золотых драконов к концу месяца. Увы, они не изрыгают огонь, но от них тоже есть польза. Итак, милорд, могу я идти?
– Можете, - холодно ответил Эйегон. – Убирайтесь.
Варис поспешно удалился. Эйегон и Коннингтон стояли молча, в то время как в комнате становилось все темнее и темнее. Наконец Джон Коннингтон сказал:
– Это было неразумно, мой принц.
– Меня уже тошнит от разумности. – Эйегон отшатнулся от руки, которую его приемный отец попытался положить ему на плечо. – И я не уверен, что могу им доверять. Слишком много нестыковок. Зачем им все это нужно? Получить удовлетворение от того, что они почти двадцать лет плели интриги и в результате свергли Узурпатора, изничтожили его ветви и корни, а потом благородно и бескорыстно восстановили на престоле законного наследника? У Иллирио Мопатиса столько денег, сколько можно купить за деньги, а Варис… если бы он был настоящим мужчиной, я мог бы предположить, что он желает женщин, золота, земель или славы, но он не мужчина. Или мне предлагается думать, что как только я взойду на престол, он с радостью останется мастером над шептунами, как и прежде? Одним богам ведомо, как давно он держит в руках все ниточки в Семи Королевствах, и для этого я ему совершенно не нужен.
«Тут он не ошибается», - был вынужден признать Коннингтон.
– Мой принц, когда вы наденете корону, у вас будет власть требовать ответа от кого угодно. Не важно, каковы мотивы у Вариса и Иллирио, сейчас они работают день и ночь, чтобы возвести вас на престол. Позвольте им сделать это, а уж потом выступайте против них, если это необходимо.
– Мне нужны эти драконы. – Эйегон сжал пальцы в кулак. – Я не дурак, я слышал, как погиб мой кузен Квентин. Но я – Таргариен, их законный повелитель. Я уже устал ждать, пока моя тетушка начнет наконец действовать.
Его слова сильно встревожили Коннингтона.
– Милорд, вы ведь не думаете о том, чтобы покинуть Вестерос и…?
– Нет, - сказал Эйегон, и лорд Джон постарался скрыть вздох облегчения. – Моя битва здесь, мой трон здесь. Миэрин в тысячах лиг отсюда, в нем царят война и смерть. Но если Дейенерис вскоре не появится, мне остается только надеть шутовской колпак и ходить на руках. А если она вообще не появится, тогда… этот план Вариса, он настолько безумный, что может сработать, но…
– Мы должны действовать… отважно, - посоветовал Коннингтон, чуть не сказав «разумно». – Захватить все, что нам под силу, призвать под наши знамена Дорн и Штормовые земли и, если получится, Западные и Речные земли.