Северная Аврора
Шрифт:
Губы у нее пересохли, но глаза смотрели на Ларри с таким же спокойствием, с каким и он смотрел на нее. Они словно состязались. "Я заставлю тебя дать мне разрешение, - думала Шура.
– А если что-нибудь случилось, ты расскажешь мне, в чем дело".
В соседней комнате, где сидел лейтенант Бо, послышался какой-то шум. Дверь отворилась, и через комнату прошли два английских солдата-конвоира с винтовками. Между ними шел Пигалль. Вид у него был очень жалкий, он весь как будто съежился, яйцо Пигалля пересекали три тонкие, уже запекшиеся полоски от удара стэком.
– О, мадам!
– почти не двигая губами,
Ларри поморщился. Ему было досадно, что Базыкина увидела арестованного сержанта.
– Вы подкупили нашего солдата, - сказал Ларри.
– Он перевозил вам письма.
– Я не подкупала его, - бледнея и стискивая пальцы, проговорила Шурочка.
– Значит, он сочувствовал вам?
– Мы никогда не говорили о политике.
– Мы его расстреляем. Где вы с ним познакомились?
– Меня направил к нему лейтенант Бо. Ларри встал.
– Где мой муж?
– спросила Шурочка.
– Здесь. В тюрьме.
"Здесь?! Господи... А Максим не знал!" - подумала она.
– До свидания!
– резко сказал Ларри.
Шура вышла из приемной, стараясь держаться как можно тверже и прямее...
Архангельские газеты писали: "Большевики под Пермью разбиты, недалек тот час, когда войска Колчака соединятся с нашими северными войсками", "Третья большевистская армия панически бежит. Легионы чехословаков скоро появятся не только в Котласе, но и на берегах Двины. Тогда большевикам будет крышка!"
Эти предсказания вызывали бурный восторг у иностранцев. На заборах висели плакаты: "Рождество христово! Не забудьте: сбор рождественского сухаря для солдат Северного фронта продолжается". Зимние праздники проходили шумно, конечно, не на рабочих окраинах, а в Немецкой" слободе, где жили главным образом купцы и промышленники.
В кафе "Париж" толпилось офицерство, иностранное и белогвардейское.
Белогвардейцы - юнкера из недавно открытой школы прапорщиков - в желтых английских шинелях, со штыками на поясах, стайками прогуливались возле кино, которое называлось тогда "синематографом". Всюду можно было встретить английских, американских и французских солдат. Город наводнили иностранцы. Белые солдаты запертыми сидели в казармах.
Шурочка, выйдя из здания контрразведки, не замечала этого "праздничного" оживления. "Куда идти? Надо увидеть Дементия и передать ему, что Николая привезли в Архангельск".
Она села в трамвайный вагон и, уже выйдя из него, вдруг вспомнила, что ей нужно на урок к Абросимову, перешла на другую сторону трамвайного пути и села в трамвай, идущий в обратную сторону. В голове все путалось.
"Не сдавайся, Шурка!
– говорила она себе.
– Возьми себя в руки".
В большой квартире Абросимова было тихо, только в классной комнате в ожидании учительницы вполголоса переговаривались мальчики.
В кабинете Абросимова все было добротно и прочно: кресла, письменные принадлежности, книжные шкафы и даже портреты светил адвокатуры - Плевако, князя Урусова, Карабчевского и других.
Хозяин, одетый по-домашнему - в халате и мягких туфлях, - сидел за большим письменным столом. Рядом на маленьком столике остывал стакан крепкого чаю.
Абросимов всю жизнь вел гражданские дела и считался одним из лучших специалистов по
Короче говоря, это был совершенно чужой, враждебный дом, и Шурочка приходила сюда, точно на казнь.
Заведующий Управлением внешней торговли Северного правительства сегодня прислал Абросимову объемистый пакет. Он ничего не смыслил ни в экспорте, ни в импорте и поручал рассмотрение важных дел своему приятелю адвокату.
Вскрыв пакет, Абросимов прежде всего занялся документами по экспорту. Из них было видно, что стоимость грузов, вывезенных американцами, англичанами и французами в навигацию 1918 года, то есть всего за три месяца, составляет почти 5 миллионов фунтов стерлингов. Иностранные фирмы вывозили лен, кудель, пеньку, паклю, свекловичное и льняное семя, спичечную соломку, фанеру, щетину, поташ, смолу, шкуры, мех. Все это они брали даром, в счет процентов "по русскому государственному долгу".
"Ловко! Одним махом окупили все расходы по интервенции... Ну и союзнички! Вот братья-разбойники...
– весело думал Абросимов.
– К тому же цифры наверняка преуменьшены".
Развернув новую пачку документов, Абросимов увидел, что не ошибся. Данные таможни в три раза превышали цифры Управления. На вывоз шли еще лесные материалы, скипидар, спирт, кожа.
Внимание адвоката привлек проект, разработанный антарктическим путешественником англичанином Шекльтоном. Шекльтон предлагал организовать общество для эксплуатации естественных богатств Кольского полуострова. Проект предусматривал аренду земли в Мурманске и на Кольском полуострове, разработку найденных минеральных богатств, право, покупки железных дорог по минимальной цене, право на рыбные ловли, на постройку лесопильных заводов, на установку электрических станций при порогах и водопадах.
Откинувшись на спинку кресла, Абросимов прикинул, какие выгоды сулит ему это дело: консультационные, комиссионные, оформление бумаг по продаже, проценты по сделкам, неофициальные расходы. "Да, это грандиозно..."
В дверь постучали. Вошла Шурочка и сказала, что сегодня ей придется кончить урок раньше времени.
– В гости, наверное?
– любезно улыбнулся Абросимов.
Шурочка отрицательно покачала головой.
– Нет, Георгий Гаврилович... Серьезное дело.
– Не по поводу ли вашего супруга? Шурочка покраснела.
– В первую очередь надо добросовестно исполнять свои обязанности. Мы ведь условились, что урок будет продолжаться полтора часа, - сухо сказал адвокат и отпустил ее.
Шурочке хотелось крикнуть ему: "Мерзавец!" Однако она вежливо попрощалась и вышла, плотно закрыв за собой дверь.
Когда Шурочка, выйдя на улицу, пересекала площадь, мимо нее пронеслась пара лошадей, покрытых синей сеткой. В санках сидел представительный генерал. Несмотря на мороз, он был в тонкой летней шинели. За санками следовала конная охрана - четыре ингуша из отряда Берса в бурках и в мохнатых черных папахах.