Северная Аврора
Шрифт:
– Послушай, Леонид, - обратился Фролов к Драницыну.
– Ты же хотел пушки на полозья поставить? Не вышло, что ли?
– Это шестидюймовые. Боюсь, что сани не выдержат.
– А ну еще раз! Давай, давай, давай!..
– кричали бойцы, вытаскивая из сугробов застрявшее орудие.
Фролов вылез из саней. Тотчас откуда-то появился начальник артиллерийской группы Саклин в ловко сидевшей на нем бекеше. Фролов помнил Саклина еще с того времени, когда тот после гибели Павлина Виноградова отчаянно дрался под Шидровкой...
Позванивая
– Тяжело, товарищи?
– спросил Фролов.
– Трудновато, товарищ комиссар, - ответил за всех один из бойцов.
– Ничего... Справимся как-нибудь, - сказал другой.
– Как с фуражом? С питанием?
– спросил Фролов.
– Фураж в деревне берем. С питанием хуже. Лошадь вчера ногу сломала, пристрелили... Конина - штука хорошая. С, ней не пропадешь!
Саклин стоял молча, понимая, что комиссар хочет в первую очередь побеседовать с бойцами.
– Ничего, справимся, - говорили бойцы.
– Вызволять надо народ. Не может он в кабале жить. Знаем, что там интервенты творят.
– Один Мудьюг чего стоит, - поддержал их Фролов.
– Слыхали, поди?
– Как не слыхать...
– Стреляют рабочих и крестьян, грабят край! Архангельск превратили в застенок. Шенкурцы среди вас есть?
– У нас на батарее нет. В первом батальоне много.
– И помните еще вот что, - продолжал комиссар.
– Мы товарищу Сталину обещали взять Шенкурск. Это только первый шаг. Теперь совсем не то положение, что было полгода назад... Теперь мы наступаем.
– Всыпем по первое число!
– Раз бойцы говорят, товарищ комиссар, значит так и будет, - вмешался в разговор Саклин.
– Их слово свято.
Бойцы засмеялись.
– Вот это верно, - улыбнувшись, сказал и комиссар.
Поговорив еще немного, Фролов и Драницын простились с артиллеристами и поехали дальше.
Фролов торопился. Ему надо было поспеть на уездную партийную конференцию в селе Благовещенском. Всю ночь они ехали без остановок.
Под утро тройка устала. Уносные лошадки едва перебирали ногами, не натягивая даже постромок, только коренник тянул за собой санный возок и добросовестно месил желтый зернистый заезженный снег. Уже по цвету этого снега можно было понять, что невдалеке жилье.
На облучке дремал Соколов, дремал и возница, опустив вожжи. А Драницын даже похрапывал. Всем телом собравшись в клубок, он лежал под меховой полостью. Спал военспец неудобно съежившись, но Фролову жаль было его будить. Во сне лицо Драницына выглядело очень юным, и Фролов думал: "А ведь он оказался неплохим парнем".
В селе Благовещенском дорога была еще больше наслежена людьми и лошадьми, всюду тянулись телефонные провода, над
Фролов снял варежки и растер озябшее лицо. Только что проснувшийся Драницын, увидев избы, смущенно сказал комиссару:
– Приехали? Вот сморило... Сам не помню, как заснул.
– Хоть немного поспал... А я глаз не сомкнул!
– Фролов оглянулся. Кого же тут спросить?
По улице шли женщины, позвякивая пустыми ведрами. В проулке, возле дымившей кузницы, стоял верховой и, свесившись с лошади, разговаривал с молодым парнем.
Заметив тройку, верховой подскакал к ней.
– Здравия желаю, товарищ комиссар!
– сказал он, подъезжая вплотную и приноравливая бег лошади к ходу саней.
– Здорово, Крайнев... Ты, я вижу, бороду сбрил. Совсем стал герой!
Крайнев смущенно улыбнулся.
– Показывай, где наши стоят.
– Касьян! Терентьев!
– зычно крикнул Крайнев пареньку, попрежнему стоявшему у кузницы.
– Иди скорей сюда... Товарищ Фролов прибыл!
Парень хлопнул руками, точно удивляясь, и подбежал к остановившимся саням. На его молодом румяном лице выражались любопытство и смущение. Из-под треуха выбилась вьющаяся черная прядь.
– Добро пожаловать, товарищ комиссар, - юношеским баском заговорил он, здороваясь с Фроловым и Драницыным.
– А мы рассчитывали, что вы только к обеду доберетесь, не раньше... Меня выслали встречать вас, ан вот как вышло. Хотел лошадь перековать.
Паренек, соблюдая солидность, крикнул:
– Эй, Петра! Лошадку мою потом в конюшню отправь. Да пускай овсеца зададут. Скажи конюху, что Касьян распорядился... Слышишь?
– Слышу, - отозвался кто-то из кузницы.
– Вы как сначала на конференцию заглянете или в штаб?
– снова обратился паренек к Фролову.
– А конференция еще не открылась?
– Нет.
– Тогда в штаб.
Касьян кивнул, подсел на облучок, рядом с вестовым, и важно сказал ямщику:
– Трогай! Прямо валяй, а у колодца свернешь.
– Где будет конференция-то?
– спросил Фролов.
– В каком помещении?
– В школе, - ответил Касьян.
– Народ так и валит. Только я так думаю: чего разговаривать-то? Воевать надо.
– А ты, видать, на войне еще не был?
– Не пришлось, - зардевшись, ответил Касьян.
– Я еще молодой. Восемнадцати нет. На вид-то я старее.
– Ничего, Касьян, успеешь повоевать, - дружески сказал Фролов.
– Может, и командовать придется. Сумеешь повести людей в бой?
– Сумею, товарищ Фролов!
От разговора с комиссаром ему, видимо, стало жарко, он размотал свой гарусный шарф, обнажилась его сильная, мускулистая шея.
– Ну, приехали!
– крикнул Крайнев.