Северная Аврора
Шрифт:
– Знакомая история, - Сталин усмехнулся.
– Тем самым обнажается линия между Северодвинским направлением и железной дорогой, - продолжал Фролов.
– И есть лица, товарищ Сталин, которые настаивают на выполнении этого приказа. Мы недоумеваем...
– Только недоумеваете?
– быстро спросил Сталин.
– Мы возмущены, товарищ Сталин... Это же - явное нарушение ленинской директивы. Тут пахнет предательством, - добавил Фролов неожиданно для себя и почувствовал, как холодок пробежал у него по спине.
Спокойно выслушав Фролова, Сталин сказал таким тоном, каким говорят о делах, давно решенных:
– Не беспокойтесь...
Фролов молчал, потрясенный мудростью этой простой мысли.
"Идти на Шенкурск... Никто из нас об этом не думал... Там можно ударить?..".
– Говорят, там дремучие леса и снега непролазные?
– пристально глядя на комиссара, спросил Сталин.
– Пройдут люди? Как, по-вашему?
– Пройдут, - ответил Фролов.
– А пушки?
– Протащим...
На худощавом, обветренном лице Фролова появилась улыбка.
– Товарищ Сталин!
– сказал он от всей души.
– Да в родимых снегах мы хозяева! Приказывайте.
– Американских пушек не испугаетесь?
– Не испугаемся, товарищ Сталин!
– решительно и горячо ответил Фролов.
Сталин дружески положил руку на плечо комиссара:
– Правильно, товарищ Фролов... Народ страдает... Народ ждет избавления... Мы ведем отечественную войну... Против нашествия чужеземцев-интервентов... Против врагов нашей родины... Трудности неимоверны, отчаянная борьба. Но рабочий класс никогда не унывал. Не унывала никогда и партия большевиков. Америка - богатая страна, у нее много вооружения. Но где же, как не в серьезных боях с врагами, будет закаляться, мужать наша молодая армия...
Сталин прошелся по вагону.
Стало как-то особенно тихо. Молодые военные, сидевшие на разных концах стола, внимательно слушали. Гринева, опустив голову и с такой же сосредоточенностью слушая товарища Сталина, быстро записывала что-то в лежавшую перед ней тетрадь. Фролов, не отрываясь, смотрел на Сталина и думал о том, что всю жизнь будет помнить сегодняшний разговор.
– Вильсон, Черчилль?
– продолжал Сталин.
– Они рассчитывали на то, что их войска соединятся с войсками Колчака... Таков был их план, А мы отбросим их еще дальше друг от друга...
Сталин посмотрел на часы и подошел к столу:
– Что вы требовали, какое военное имущество? Список есть?
Фролов подал свой доклад.
– Надо дать больше, - сказал Сталин, перелистав страницы, и увеличил количество пушек, снарядов, патронов.
– Все будет... Выпишите комиссару Фролову мандат, - приказал Сталин, обращаясь к одному из военных.
– И озаботьтесь насчет теплого обмундирования... насчет снабжения... и транспорта... Северный участок - очень важный участок...
Гринева встала, полагая, что прием окончен.
– Нет, вас я задержу еще на четверть часика, - сказал ей Сталин.
– Надо поговорить о некоторых работниках Вологодского штаба...
Горячо поблагодарив товарища Сталина за все, Фролов вышел из вагона с таким чувством, словно его подняла и несет какая-то огромная, могучая и радостная волна. На улице трещал мороз. Ярко выступили звезды на темном январском небе. И Фролову казалось, что станционные огни горят с такой же яркостью.
"Шенкурск!.. Развеять, как дым, все замыслы Вильсона и Черчилля..." восторженно думал он, еще и еще раз вспоминая
Через час, простившись с Гриневой, он вернулся на станцию, чтобы оформить у коменданта проездные документы.
Пути были забиты пустыми составами, пригнанными сегодня из-под Глазова. Мигали красные и зеленые огоньки стрелок. Раздавались частые гудки маневрового паровоза. Слышались звяканье буферов, ржанье лошадей, тяжелый стук вкатываемых на платформы орудий. Все на станции как бы говорило об усиленной подготовке к упорным боям.
С главного пути только что тронулся поезд Комиссии ЦК. Колеса вагонов бодро постукивали по звенящим от мороза рельсам. Посмотрев вслед этому уходящему на фронт поезду, Фролов мысленно пожелал ему счастья.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Ввиду особых обстоятельств на Фролова по решению высшего командования было возложено не только политическое, но и оперативное руководство войсками, идущими на Шенкурск. Драницына прикомандировали к нему как военного специалиста. Оба они находились в центральной колонне.
На Шенкурск Красная Армия шла в трех направлениях: первое - западное, со станции Няндома, Вологодской железной дороги, через леса и болота, второе - восточное, из селения Кодемы, также по лесам, и третье - центральное; линия главного удара - Вельско-Шенкурский почтовый тракт, тянувшийся по левому берегу Ваги от городка Вельска, через село Благовещенск. Движение всех трех колонн было начато с таким расчетом, чтобы к 19 января они могли занять исходное положение к бою, охватив с трех сторон Шенкурский район, и начать штурм Шенкурска по реке Ваге, вдоль ее правого берега. Отряд партизана Макина действовал за Шенкурском, в тылу у врага.
Помимо Макинского отряда, на Ваге образовались Вельский, Суландский и многие другие партизанские отряды.
В совершенстве зная каждую тропинку своей местности, красные партизаны легко проникали в тыл противника и были незаменимыми разведчиками.
План окружения противника с трех сторон был разработан Фроловым и Драницыным совместно.
Подступы к городу защищались тремя укрепленными участками, господствовавшими над местностью. Каждое из укреплений противник хорошо снабдил артиллерией и пулеметами. Сам Шенкурск, стоящий на правом берегу Ваги, был обнесен тремя рядами проволочных заграждений и окружен шестнадцатью блокгаузами [Блокгауз - иногда фортификационная постройка, иногда обычный деревянный дом, обнесенный "лесами", на которые укладывались и несколько рядов мешки с песком. В окнах сооружались амбразуры для пулеметов и малокалиберной артиллерии. Блокгауз окружали окопами и проволочными заграждениями], каждый из которых имел до шести пулеметных гнезд. Кроме подвижной артиллерии, состоявшей из двадцати орудий, в Шенкурске была еще и морская, крупнокалиберная, на бетонных установках.
Все три колонны шли днем и ночью, невзирая на разыгравшуюся в эти дни метель.
Особенно тяжело пришлось восточной и западной, пробиравшимся по снежной целине. Их путь был гораздо длиннее, чем у центральной, местность глуше, почти без селений, тайга да болота. Красноармейцы по пояс увязали в снегу, лошади то и дело выбивались из сил, и людям приходилось впрягаться в сани и самим тащить орудия, пулеметы, боевые припасы и продовольствие.
Но тяжелее всего было отсутствие хорошей связи между колоннами. О степени продвижения флангов Фролов узнавал с запозданием, что усложняло развертывание операции.