Sex под запретом
Шрифт:
– Какое интересное имя, а я просто Нелли, без Артуровны, если не хочешь намекнуть на мой возраст, — вежливо, сдержано и явно прощупывая почву.
– Вы очень хорошо выглядите, — распрямляю плечи, чересчур смело выдерживая прямой взгляд её роскошных глаз, цвета золотистого шоколада.
– Спасибо, а ты не похожа на всех, кого я видела с сыном раньше.
– Я никого с тобой не знакомил, — приподнимая брови, смотрит на неё с внушением.
– Вот именно, Амин, а появляешься, только когда мать попадает в больницу.
– Я достаточно взрослый, чтобы
Все заинтересованные в моей исповеди в сборе. Я жду пришествия смелости, а она всё не приходит и не приходит. Момент подходящий. Лебедева нет, а при нём я уж тем более не смогу, что-то вякнуть. Давит он своей харизмой, ровно так же, как Амин — обаянием.
Он гладит меня по спине рефлекторно, удерживая глазами на мушке и отслеживая все жесты, которые я совершаю нервно. Чешусь, пятьсот раз перекидываю волосы слева – направо. Пересчитываю декоративные гвоздики на тумбочке, короче веду себя как типичный преступник, не желающий каяться в содеянном.
Кто ищет – тот всегда найдёт. Вот и шмыгаю в лазейку, притворяясь кисейной барышней с тонкой душевной организацией.
Мама Амина беременна, организовать ей встряску, считай поставить под удар малюсенький и ни в чём не повинный плод.
Понятно же, что суть дел, кардинально меняется. Признаваться нужно Амину и признаваться один на один. И я трусливая овца, потому что не смогу.
Я…
– Неля, пять минут уже прошли, — Лебедев со строгой гримасой, зависает в дверях, держа на согнутой руке плащ.
Нелли Артуровна скомкано с нами прощается и, ведомая под локоток сильным мужчиной, пропадает из поля зрения.
Давай же, Борзая, хватит строить невинную жертву.
– Амин, я…, — должна что-то сказать, но не говорю.
Он присаживается предо мной на корточки, кончиком носа касается моего…носа.
– Хочешь чего-нибудь? – греет свежим дыханием мои губы, запечатывая все слова, готовые с них сорваться. Мотаю головой, ощущая, как крепкие ладони стискивают мои ягодицы, тянут и усаживают на бёдра. Амин встаёт на ноги вместе со мной.
– Всё нормально, поставь, я сама, — блею, но всё же смыкаю кисти вокруг его шеи.
– Ты весишь меньше штанги, — со смешком отбивает мой хиленький протест.
Разглядываю светлый холл, с высоты костровского роста, затем и переход, соединяющий основной корпус с отделениями. Травматология в том числе. В окна виден центральный вход. Он завален бетонными блоками и мешками с цементом, и я дотумкиваю, что именно по этой причине подъезд к нему перекрыт.
Это всё из логического, что мне удаётся построить. Потому что дальше…Амин настаивает отвезти меня к себе домой. Втягиваю крохи кислорода, одичало на него таращась и..... отказываюсь, лепеча полную дичь.
= 34 =
Амин @Костров: "Вечером приеду, привезу вкусняшек"
ТвОя ОтЛи4нИцА : "Я
Амин @Костров "Я думал уже"
ТвОя ОтЛи4нИцА "Не воображай, мы ещё не так близко знакомы".
Амин @Костров: "Моя пошлая фантазия в ахуе"
Стирает.
Загруженное после удалённого сообщения фото, должно бы вогнать в краску, но я смотрю на приспущенные спортивки и эрегированный холм. На руку натянувшую резинку и широкий серебряный браслет на запястье. Впечатляет. Возбуждает и поднимает настроение, как и сам Амин, развлекающий меня перепиской.
Амин @Костров: "Чтоб ты понимала степень моей влюблённости. Пришли что-нибудь".
Лыблюсь, покусывая нижнюю губу. Нахожу и скачиваю фото брюнетки с моей авы. Топлес, но со смайликами на сосках. Оставляю подпись – приятного просмотра.
Амин @Костров: "Чужие сиськи меня не интересуют. Пришли свои".
ТвОя ОтЛи4нИцА: "Мои не в настроении делать селфи".
Амин @Костров: "Понятно, тогда до вечера, Солнце".
ТвОя ОтЛи4нИцА: "Встретимся завтра, а то впечатления с ног валят, хочу отлежаться".
Амин @Костров: "Смотри, чтоб телефон опять не сел. Я позвоню".
Неподъёмный камень с моей запятнанной души никуда не делся. Я как бывалая стерва морочу голову самому афигенскому парню на планете. Должно стать легче, что статья не причинила ощутимого вреда, а скоро и вовсе сольётся с информационным потоком на днище, но осадочек останется у всех.
Я не мразь, а как это по-русски – расчётливая сука.
Обманула Амина, лежу на кровати и апатично плюю в потолок. Ирискина трубку не берёт, а кроме неё, поговорить мне не с кем. Светка будет злорадствовать, сразу после того, как выцарапает мне глаза, но и её нет дома.
Хорошо или плохо – не знаю. Мне плевать.
Снова набираю Василисе, и снова, голосовая почта посылает меня на три внегласных, но всем понятных, буквы. В местных новостях про пикет не прозвучало ни слова, а мы чаяли надежды засветиться на телеканале. В балаклавах и огромных пакетах молока от производителя.
Закидываю сообщение в общий чат.
«Ребят, где вы, отзовитесь?»
Время ожидания ответа растягивается до трёх медленно-почищенных мандаринов и поеданию их по долькам с интервалом в минуту. В сети появляется Федя Барсуков печатая, печатая и печатая.
Ну, наконец. Пальцы, что ли, не рабочие набирать короткий текст почти десять минут.
«Борзый, там конкретная жесть. Наших всех повязала полиция. Сальников расхерачил лобовое на тачке мэра. Я кое-как сбежал, теперь еду на автобусе к бабке в деревню, она мне сделает фиктивный больничный, типа меня там не было, иначе накрылась моя стипендия. Ты молоток, что не пришла, хуйня это, а не акт протеста»