Шаг первый

Яковлев Михаил

Конечно, у нашего путешествия были и другие последствия.

Когда по приказу Рея, оставшиеся на ногах гвардейцы, привели помощь. От обилия народа в подземельях стало не протолкнуться. Бронзовая сотня, стражники, служащие тайной канцелярии, наблюдатель от моего ордена и магистр от башни магов. Вся эта орава заполонила канализацию в считанные часы.

Этим же вечером канализация была прочесана вдоль и поперек. В результате чего выяснилось, что ход, через который мы в нее проникли не единственный. Вернее, мы и так знали, что проходов в нее много, но то, что все они давным-давно распечатаны и используются как пути для

транспортировки грибов в верхний город стало для всех сюрпризом.

Очаги сопротивления наркоторговцев были подавлены достаточно быстро. Допросы, проводимые опытными дознавателями из канцелярии прямо на месте, в полевых условиях, установили, что о наличии в своих рядах наркоторговцы не знали, но догадывались. Больно много странностей было у этого мужика. Но о провалах в памяти, которые часто случались после встречи с ним, люди предпочитали между собой не разговаривать.

Страшный союз из Хаула и не отягощенных моралью людей позволил изначально маленькой бандитской группировке подмять под себя другие банды и значительно разрастись. Маленькая по первости банда всего за шесть месяцев смогла построить целую империю, сердцем которой как раз таки и являлись туннели под горой.

Отдельно нужно рассказать и об отряде, который пропал вместе с учеником Литиса. Все они бесследно пропали. У меня даже зародилось подозрение, что их пропажа никак не связана с тем, что мы обнаружили под горой. Но учитель удовлетворился, а это самое главное. Вопрос мы с ним закрыли.

Все время, пока в подземелье проводились работы, я просто сидел у стены, поджав под себя ноги и не отрывал взгляд от лежавшего передо мной трупа бывшего жителя нижнего города. Во время драки я не успел как следует рассмотреть его одежду и лицо. Зафиксировал только то, что он чем-то отличается от остальных, напавших на нас людей. Сейчас же отчетливо понимал, что убил типичного работягу из нижнего города.

Я не оторвался от созерцания его тела, ни когда целитель оказывал мне первую помощь, ни когда рядом со мной сел Керг, ни когда мне задавал вопросы представитель тайной канцелярии, ни даже тогда, когда нас попросили покинуть туннели. Лишь на третий оклик назойливого жандарма я вынырнул из своих мыслей и вместе с другом отправился на улицу.

На свежем воздухе у меня сильно закружилась голова, так что пришлось обращаться к своей силе и в тот же миг все вокруг пришло в движение. Отпрянули жандармы. Залаяли и заметались собаки. Заголосили в голос зеваки, а особо тонкие душой и вовсе попадали в обморок.

– Возьми, – посеревший Керг держал мой норзалит на вытянутой руке.

Я загнал свой дар поглубже, надел камень на шею, после чего мы с Кергом двинулись было прочь, когда вдруг меня окликнули:

– Орденец!

Лео, а это был именно он. С трудом, опираясь на лекаря, стоял около целительского шатра. Глубокие круги под глазами и вновь пошедшая носом кровь свидетельствовала о сильном магическом перенапряжении.

– У семьи Ревен нет к тебе претензий! – Громко крикнул он. – Я признаю свой долг жизни!

Не такой уж он и высокомерный.

Я кивнул и ничего не отвечая, развернулся прочь.

Мне все больше не давало покоя подозрение, что возможно своим грубым вмешательством, я убил и то, что осталось от носителя Жажды. Эти мысли не давали мне думать ни о чем другом.

Конечно, за шесть месяцев сознание и личность человека однозначно

должны были быть поглощены Хаулом. Но попытаться отделить от него чужеродную сущность и попытаться сохранить человеческую жизнь было моей непосредственной обязанностью. Обязанностью, которой я впервые за долгое время пренебрег. Конечно, можно оправдывать себя тем, что я действовал под напором адреналина. Торопился уничтожить Хаула пока он в достаточной мере не восстановился и не сделал что-нибудь еще, но это не так.

Я не захотел проводить сложный ритуал изгнания только по одной причине. При изгнании сущности дар Хаул’дир не усиливается.

У каждого из нас после победы над сущностью есть два пути. Отделить и изгнать изгнать или поглотить его сущность. Первый вариант практически всегда гарантировал выживание носителя. Правда, если Хаул пробыл в человеке слишком долго, то от личности ничего не оставалось, а носитель превращался в безвольный овощ, без желаний, эмоций, целей и устремлений. Короче был похож на человека, перенесшего лоботомию.

Второй же вариант, заключающийся в поглощении сущности, практически всегда убивал носителя. Душа человека просто не переживала контакта с обжигающей и кипящей силой Хаул’дир. Поэтому каждый из нас, хоть раз, но сталкивался с выбором: сила или человечность.

Возвращаясь же к истории с наркоторговцами, можно смело заявлять, что мы невольно вскрыли давно зреющий на теле Ланкара нарыв.

Весь последующий месяц тайная канцелярия императора проводила зачистки среди жителей нижнего города и трущоб. Ну а самой ужасной новостью, всколыхнувшей всю столицу, стало известие о причастности к наркоторговцам нескольких родов из верхнего города. Поговаривают, что одна из семей даже входила в десятку великих.

Для меня в этом не было ничего удивительного. У каждой подпольной организации, которая долгое время остается таковой, потом, совершенно внезапно, обнаруживаются могущественные покровители. Для высшего света Ланкара такое откровение оказалось явно в новинку. Сплетни так и бурлили, а светская жизнь на время остановилась. Не было никаких приемов, светских раутов и прочих привычных всем аристократам атрибутов мирного времяпрепровождения. Так продолжалось вплоть до тех пор, пока император твердой рукой, а также с помощью введенных в столицу регулярных войск не навел порядок среди знати и черни.

Конечно, на этом история не закончилась. На основе информации, полученной в ходе допросов задержанных преступников, в разные части Ратры были отправлены отряды императорских войск. Отряды стражников курсировали и прочесывали столицу, повсюду проходили задержания.

Даже сейчас, бредя через трущобы я то и дело встречал группы стражников, патрулирующих окрестности.

Чувствуя, что моя совесть получит еще один мощный удар, я долго откладывал поход к месту, на которое указывала тьма, что оставил мне Хаул. Этому способствовало также то, что компас, поселившийся в моей груди с той памятной встречи, хоть и вызывал легкое чувство дискомфорта, жить при этом, абсолютно не мешал. Основываясь на каких-то своих внутренних ощущениях и догадках, об оставленном подарке я не стал сообщать никому. Даже в разговоре с бывшим учителем при описании момента убийства твари не стал ни о чем подобном упоминать. Ну а что, по факту, абстрагировавшись от компаса в груди и погрузившись в дела, я весьма успешно о нем забывал.