Шаг первый

Яковлев Михаил

Надо отметить, что несмотря на мое решение сохранить компас в тайне, много времени я проводил в медитациях и тщетных попытках избавиться от него, но все безуспешно. Погружаясь в себя, я идентифицировал его как комок чужеродной силы, напрочь засевшей внутри меня и подпитывающейся от моей собственной энергии. Любые мои попытки воздействия на нее, просто ни к чему не приводили. Когда все варианты были испробованы, оставался последний.

Полностью избавиться от тьмы и дождаться момента, когда компас растворится сам, лишившись подпитки. Этот вариант нес с собой адские мучения, так что я отмел его сразу. Я же не

ученик Гозарда с его путем чистоты. Я практикую поглощение, усиливаю дар. Мое тело просто перестанет работать, лишившись тьмы.

Поэтому один прекрасный день проснувшись и выполнив весь утренний моцион, я взял дилижанс и никого не ставя в известность отправился в нижний город. Покинув дилижанс и велев вознице ждать меня на этом же месте через три-четыре часа, я направился вниз, ведомый странным чувством, поселившемся в моей груди.

Останавливался я один раз. В тот момент, когда подошел к границе нижнего города и трущоб. И то для того, чтобы проверить, удобно ли из ножен выходит клинок, мерно покоящийся у меня на поясе. Дальше шел уже без остановок все набирая и набирая ход. Моя торопливость была связана с тем, что чем ближе я подходил к точке назначения. Тем назойливее свербело у меня в груди, подгоняя идти вперед. Когда я дошел до точки назначения, а эфемерный зуд в груди достиг своего предела, все неожиданно прекратилось. Чувство дискомфорта ушло в тот миг, когда ко мне пришло четкое понимание того, что я на месте.

Я стоял у старого покосившегося невысокого забора перед домом, что больше походил на сарай. Стекла в окнах отсутствовали, а заменяли их кое-как заделанные деревом оконные проемы. Во многих местах дома бревна разошлись настолько, что образовывали дыры толщиной чуть ли не с ладонь. Обшарпанная древесина, покосившаяся крыша довершали складывающуюся картину.

Нет, безусловно это покосившийся сарай не самый худший дом, что находится в трущобах, но и эталоном точно не является. Постояв несколько секунд перед деревянной калиткой и с интересом рассмотрев представшее передо мной убожество, я развернулся и сделал несколько шагов, собираясь уходить.

Внутри меня сейчас боролись две противоположности. Разумная часть буквально кричала, что раз дискомфорт пропал – я могу спокойно идти по своим делам. А точнее, могу спокойно отдохнуть, пропустить по паре тройке пинт любимого пива или заглянуть в Миледи. Другая же часть говорила, что уйти отсюда, не разобравшись, будет как минимум непрофессионально, а как максимум меня еще долго будет снедать совесть, так что в итоге я сюда обязательно вернусь.

Ладно, похожу здесь, понаблюдаю. Может что-то прояснится.

Простояв недалеко от дома почти час, сильно продрогнув и отморозив себе пальцы на ногах, но так ничего и не поняв я все-таки решился на то, чтобы попытаться попасть внутрь.

Я осторожно зашел внутрь небольшого дворика, мельком отметил стоящий отдельно туалет с хлипкой дверью и поднялся по крыльцу дома, чуть не упав из-за невовремя пошатнувшейся и заскрипевшей ступеньки. Подергал ручку двери – закрыто.

Потоптавшись немного на крыльце, нерешительно поднял руку и несколько раз стукнул в дверь. Ответом была тишина, которая через некоторое время сменилась какой-то неясной возней, тут же стихшей, означающей, что в доме все же кто-то есть.

Для верности я еще несколько раз стукнул по двери,

но так ничего и не дождавшись крикнул:

– Эй, хозяева! Есть кто? Открывайте, не то дверь вынесу.

И снова тишина.

– Насчет три я выламываю дверь! – Снова крикнул я и начал отсчет. – Раз, два…

В этот момент за дверью снова послышалась возня, потом раздался звук отодвигаемого засова, а дальше дверь несколько раз толкнули, но, она не открылась. Видимо дом сильно осел, от чего нижний косяк двери прочно засел в дверном проеме. Дверь распахнулась только после того, как ее толкнули еще раз, причем значительно сильнее, а я при этом, легко дернул ее на себя, помогая.

На пороге стояла совсем еще юная девушка лет двадцати с замызганным лицом, рыжими волосами и кожей, густо усыпанной веснушками. Зеленые глаза смотрят на меня с затаенной тревогой. В левой руке девушка сжимает длинный и слегка ржавый нож. Правой же придерживает не до конца раскрывшуюся дверь.

– Ты кто такой? – Хрипловатым, жестким и совсем не юным голосом спросила эта особа.

– Привет, я Тео из ордена Хаул’дир. Я не причиню тебе вреда, я здесь, чтобы поговорить, – произнес я, едва успев подставить ногу в проем и мешая закрыться дернувшейся на слове орден двери.

Девушка еще несколько раз дернула дверь, в попытках закрыть ее, а потом яростно уставилась мне в глаза и сказала:

– Поди прочь, орденец.

– Ээээ… – Только и успел протянуть я, не ожидавший такого приема, прежде чем девчонка отпустила дверь и угрожающе ткнула в мою сторону ножом.

На автомате перехватив ее руку, я, преодолевая сопротивление висящего на шее камня ужалил ее каплей тьмы, прямо через ладонь. В результате чего ее рука болезненно разжалась, а нож упал на крыльцо. Девушка же перехватила руку другой, попыталась пнуть меня, а когда и этого не получилось закричала:

– Уходи, орденец! Все что случилось, твоя вина!

– Подожди, давай поговорим. Прошу, – растерянно произнес я, поднимая две руки вверх, демонстрируя, что я не хочу больше причинять никакой вред.

– Я не хочу разговаривать с убийцей! – Выкрикнула девушка в ответ и продолжая удерживать левую кисть правой, умчалась куда-то внутрь дома.

– Прелестно… – Пробормотал я, осторожно заходя внутрь и осматривая убогую и грязную прихожую.

Не разуваясь, я прошел дальше, прямиком до зала, который судя по всему выполнял роль кухни, спальни и гостиной в одном лице. Девушки здесь не было, а вот напротив меня была еще одна дверь, которая вела в комнату поменьше, откуда как раз и доносились отчаянные всхлипы.

Тяжело вздохнув, я решительно прошел вслед за девушкой в небольшую комнатку без мебели. Здесь, на полу, в том углу комнаты, стены вокруг которого меньше всего походили на решето, был расстелен матрас, на котором сейчас и разворачивалась маленькая семейная драма.

Рыжеволосая девушка, что встретила меня на пороге, сейчас прижимала к себе девушку, что являлась точной ее копией, только помладше. Лет четырнадцати. Девушки на пару заливались слезами.

В отличие от зала, эта комната была освещена артефактом, а на полу рядом с матрасом лежал тепловой камень. Дорогая вещь, работающая от магической энергии и требующая ежемесячной перезарядки. Этот камень, судя по излучаемому теплу и температуре в комнате, был на последнем издыхании.