Шаг первый

Яковлев Михаил

Явно еще день, максимум два и совсем перестанет греть.

– Сильно болит? – Спустя какое-то время спросил я у старшей.

– Твоими молитвами. Чтоб тебя Форос покарал. – Огрызнулась в ответ девушка не переставая всхлипывать.

– Давай помогу, – проговорил я, осторожно делая шаг вперед и опускаясь на пол рядом с отпрянувшими девчонками.

– Дай, – настойчиво повторил я, вытянув свои руки и осторожно дотронувшись до ее левой кисти, сведенной судорогой.

– Я воздействовал тьмой на твои нервные окончания, ничего больше. Сейчас, это просто боль. Подожди, станет легче. Вот

так, – пояснял я, легко массируя кисть девушки, разминая мышцы и снимая напряжение с нервных корешков.

Её лицо постепенно разглаживалось, а слезы перестали течь непрерывным потоком.

– Поговорим? – Спросил я, когда понял, что в целом, девушка готова к разговору.

Так и не дождавшись ответа продолжил:

– Я буду ждать ровно полчаса. Если за это время вы так и не решитесь заговорить, я уйду и больше вы меня не увидите. Это ваше желание исполнится, но вот, я, в таком случае, точно не смогу вам помочь.

С этими словами я вышел из комнаты, давая девушкам время собраться с силами. Сперва прошел и закрыл входную дверь, из которой ощутимо тянуло холодом. Затем вернулся в общий зал, практически на ощупь дошел до старого, деревянного стола, за который и уселся со стороны стены.

Хаул’дир умеют ждать.

Глава 3. Сестры. Часть 2

Ждать пришлось ровно двадцать минут.

Сначала утихли всхлипывания. Затем в освещенном проеме замаячила тень, сначала заслонившая собой свет, а потом из проема показалась старшая девушка, несущая световой артефакт в руках.

За ней следом семенила кутавшаяся в какие-то тряпки, младшая.

Дождавшись пока девушки расположатся напротив, я выдержал небольшую паузу и еще раз представился:

– Мое полное имя Теодор Ас Амани. Я мастер ордена Хаул’дир. Я здесь не для того, чтобы вам было плохо, а как раз наоборот, очень хочу помочь.

– Ага, помог, – буркнула старшая, покосившись на свою левую руку.

– Надо было дать тебе пырнуть меня? – Иронично приподняв одну бровь спросил я.

– Может и надо, – с вызовом ответила она.

Я посмотрел на младшую, но не увидев в ее глазах поддержки, вернулся к старшей:

– Может для начала представитесь? То, что вы меня ненавидите я уже понял. Осталось лишь выяснить причины.

– Что тебе наши имена, охотник? – Вопросом на вопрос ответила старшая. – Ты ведь не спрашиваешь имена у всех тех, кого убиваешь?

– Не спрашиваю, – покачал я головой, – но только потому, что те, кого я убиваю – это потусторонние твари, одним своим существованием отравляющие наш мир. Разумные, опасные, хитрые, коварные, но твари, у которых не может быть имен.

– Это откуда ты такой умный вылез, а, охотник? – Снова нагрубила мне девушка. – В ордене небось научили?

– Ну, в ордене нас учили многому, однако это – общеизвестная истина. – Пожал я плечами.

– Это просто нелепая и наспех придуманная ложь, которую вдолбили в головы большинства и которую теперь никак не изменить, – отрезала девушка.

– Где же тут ложь? – Изумился я, – Нет, я, конечно, понимаю, дух бунтарства и все такое, но нельзя же так слепо все отрицать!

– Нельзя так слепо следовать догмам, орденец! Ты хотя

бы знаешь кого убил!?

На этом вскрике, глаза девушек снова наполнились слезами, но, если младшая снова начала всхлипывать и реветь не прекращая, старшая позволила себе лишь одну скупую слезинку, оставившую дорожку на правой щеке.

– Нет, может ты мне объяснишь? – Не дождавшись ответа раздельно спросил, – Кого? Я? Убил?

– Рика! Человека, что заботился о нас, приносил еду и защищал.

– Человек, с черными волосами, аккуратной стриженной бородкой, одет в полосатые черные штаны и смешные ботинки? Мы сейчас про него говорим?

– Да, – отвернувшись, кивнула девушка, и тихо продолжила, – про него.

– Тогда вам повезло, это уже давно был не Рик… – начал было я, но рыжая меня перебила.

– Это! Был! Рик! – практически прорычала она.

– Хорошо-о, – я вскинул руки, – но я все равно пока кое-чего не понимаю, расскажи про него. Каким он был?

– Рассказать? – Медленно повела головой девушка, – Хорошо.

Помолчала немного, собираясь с духом, а потом заговорила:

– Рик появился в тот момент, когда мы уже отчаялись отсюда выбраться. Он стал не только нашей надеждой, но и защитником. Хмурый и такой немногословный, он раздобыл нам тепловой камень и осветительный артефакт. Он говорил, что найдет нам новое жилье и потерпеть осталось совсем чуть-чуть. Рик лучшее, что было в нашей жизни.

– Очень мило, – покивал я, – а в последнее время, замечали ли вы за ним какие-нибудь странности?

– Нет, какие, – мотнула головой, девушка.

– Вспышки агрессии, перепады настроения, может быть, замечали, что забываете что-то? Пропадали ли из вашей памяти фрагменты событий? Часы? Может быть, целые днеи?

– А, ты все о том же? Нет, ничего такого.

– Ага, хорошо. А как вы вообще тут оказались? – поинтересовался я.

– Ас Амани, это же значит – аристократ, да? – словно не обратив внимание на мой вопрос, спросила в ответ девушка.

– Не наследный, да, – я утвердительно кивнул, – император пожаловал за то, что стал мастером Хаул’дир.

– И, наверное, ничего не знаешь о том, что как живется в трущобах таким как мы?

– Я и сам какое-то время жил в трущобах, – пожал я плечами, – так что отчасти представляю, какого это. Девушкам, наверное, еще тяжелее.

– Едва ли ты хоть что-то представляешь, орденец, – с горькой усмешкой проговорила девушка, – мне двадцать лет, моей сестре четырнадцать. Наша мать умерла, едва Кили исполнился год. После этого наш отец сильно запил, а четыре года назад и вовсе занемог и умер. После этого я попыталась найти работу, но в верхний город жителей трущоб не берут даже в слуги и поломои, в тавернах нижнего платят гроши, а работа там всегда сопряжена с бесконечными щипками и домогательствами постояльцев. Не говоря уже о том, что после работы домой добираться просто страшно. Но я работала. До тех пор, пока мне не начал делать недвусмысленные намеки хозяин таверны, в которой я работала. Пришлось уйти в другую, но история повторилась и там. В конечном счете, приличные для нижнего города таверны закончились, а мне пришлось уйти и перебиваться случайными заработками уже здесь, в трущобах.