Шаг в неизвестность

Доналд Робин

Серина задумчиво произнесла:

— Иногда ты напоминаешь мне моего отца…

Алекс ответил ей в тон:

— Не думаю, что похож на твоего отца, — и, помолчав несколько секунд, язвительно добавил: — Или на твоего брата.

Серина отвела глаза. Руки его, державшие руль, были сильными и уверенными. Где-то в глубине сознания Серина представила себе, как эти руки ласкают ее бледную кожу…

Ее тут же охватил жар, и, чтобы справиться с ним, она уставилась на стадо овец, пасущихся в поле.

— Одна овца свалилась, — заметил Алекс,

остановил машину и вышел.

Открыв дверцу, Серина тоже вышла из автомобиля и уставилась на овцу, лежавшую на траве с судорожно дергающимися ногами.

— Что с ней случилось? — спросила она, когда Алекс ловко перескочил через проволочную ограду.

Он направился к лежавшему животному:

— Овца так обросла шерстью, что не может подняться после падения. Не может восстановить равновесие. Она умрет, если останется так лежать. Оставайся здесь — я все сделаю.

Но Серина тоже перелезла через ограду — держась поближе к столбу, по примеру Алекса. Проволока поцарапала ей руки, и Серина потерла ладони о джинсы.

Овцы шарахнулись в сторону при их приближении, но затем остановились на безопасном расстоянии и с любопытством уставились на двоих пришельцев.

Алекс внимательно осмотрел овцу.

Кажется, ему не нужна была помощь, но Серина последовала за ним по короткой жесткой траве. Она наблюдала, как Алекс наклонился и, казалось, без всякого усилия поднял овцу на ноги. Она тяжело дышала, низко опустив голову, но все-таки стояла достаточно твердо, и Алекс отступил назад.

— Черт возьми, — пробормотал Алекс, когда овца пошатнулась. Он подхватил ее и удержал на ногах.

Серина спросила:

— Может быть, мы подержим ее вместе некоторое время, пока она не придет в себя и не восстановит равновесие?

— Может быть, но ты испачкаешься. — В голосе его прозвучала язвительная нотка.

— Ну и что? — Возмутившись, Серина присела возле тяжело дышавшего животного и подставила свое колено. Грязная шерсть, нагретая зимним солнцем, испачкала ее джинсы.

— Овца не очень приятно пахнет, — сказал Алекс и добавил: — На твоих руках и одежде останется ланолин — животный воск. И твои модные джинсы никогда не отстираются.

— Я знавала запахи гораздо хуже, чем этот, — сказала Серина, твердо встретив его взгляд.

— В таком случае спасибо за помощь, — холодно произнес Алекс. — Сегодня овец должны стричь, нам только надо поддержать ее.

Все это было как-то странно — стоять вот так рядом с тяжело дышавшим животным. Серина едва сдержала ироничную улыбку, гадая о том, сколько женщин, гостивших в красивом доме Алекса, имели дело с овцами?

А что бы сказали его конкуренты по бизнесу, если бы увидели его сейчас? В клетчатой рубашке, с засученными рукавами, обнажавшими сильные мускулистые руки, в джинсах из плотной ткани, соблазнительно обтягивающих узкие бедра, в сапогах, он стоял, широко расставив ноги, возвышаясь над Сериной на несколько дюймов.

Серина сама была не маленького роста и привыкла

смотреть мужчинам прямо в глаза, не поднимая головы, поэтому чувствовала себя сейчас какой-то приниженной, слабой и в то же время защищенной…

Молчание становилось напряженным, поэтому Серина сказала первое, что пришло ей в голову:

— Я думала, что у фермеров в Новой Зеландии много пастушьих собак.

— Много? Каждый фермер имеет одну или две собаки.

Серина кивнула и отвела глаза в сторону, стараясь сконцентрироваться на солнечном дне, на пении птиц, которого она прежде никогда не слышала, на густом запахе овец — на чем-нибудь, лишь бы отвлечься от близости Алекса.

Ничего не помогало.

— Но я не фермер. Я бизнесмен. И у меня нет собаки, я подолгу не бываю здесь, а собакам, как и супругам, нужно общение для полного счастья.

— Поэтому ты не женился?

Эти слова совершенно непроизвольно сорвались с ее языка, и Серина, мгновенно пожалев о них, сжалась в ожидании резкого ответа.

Алекс ответил довольно холодно:

— Нет. Когда я женюсь, то по-другому организую свою жизнь. А ты почему до сих пор одна?

— Пока не тороплюсь. У меня впереди еще куча времени, — фальшиво-непринужденным тоном ответила Серина.

— Конечно, — лениво произнес Алекс.

Увидев его пронзительные глаза, она вспыхнула:

— В чем дело? Я испачкала лицо?

— Нет, не испачкала. У тебя изумительная кожа — ни пятнышка. Я просто загляделся на твои волосы, которые так красиво переливаются на свету. Но все же лучше надеть шляпу — солнце здесь палящее, даже зимой. Я дам ее тебе, когда мы вернемся домой.

Серина сглотнула комок в горле:

— Спасибо.

— Нельзя допустить, чтобы такая красивая кожа обгорела на солнце. — И, к ее изумлению, Алекс наклонился и поцеловал ее в нос.

Широко раскрыв глаза, Серина замерла, не в силах дышать. Солнце внезапно стало более ярким, краски — более насыщенными, а пение невидимых птиц в кустах — более мелодичным.

Наконец Алекс, выпрямившись, сказал:

— Посмотрим, сможет ли эта старушка держаться на ногах сама. Отпустим ее и медленно отойдем в сторону.

Почему-то сильно расстроившись, Серина повиновалась. Овца покачнулась, но Алекс, подавшись к ней, поддержал ее, и она встала более твердо. Через несколько секунд овца опустила голову и стала щипать траву.

— С ней все будет хорошо, — кивнул Алекс.

Они снова перебрались через ограду, и Алекс открыл для Серины дверцу машины. Но прежде, чем она села внутрь, он приобнял ее за талию и слегка прижал к себе.

У Серины перехватило дыхание. Она не знала, как женщины в таких случаях дают понять, что они согласны завязать любовный роман. Поэтому Серина последовала инстинкту: сначала вздохнула, затем уткнулась носом в его загорелую сильную шею и непроизвольно прикоснулась к ней губами.

Большое тело Алекса напряглось, отчего дрожь прошла по ее спине.