Шаг за грань
Шрифт:
— Тогда вы и прибились к охотникам?
— Не сразу, мы ещё долго мотались. Пытались работать в городе, но оказалось, что мало на что годимся. И нет, в публичный дом мы не устраивались. — твёрдо заключила Анна.
— Да, у меня и мысли не было. — и правда не было. В голове промелькнули кадры, как они пытаются шить, торговать рыбой, прислуживать в таверне, но проститутками я их никогда бы не представил. Пока меня к этой мысли не подтолкнули. А вот теперь мою фантазию сложно остановить. Фу, блин, как это развидеть? Хорошо ещё, что представил Алису…
— Но-но, мысли не было. — опять в разговор влезла
— Об одной. И у каждого о своей! — пришлось даже язык показать. Интересная логика — все мысли об одном у мужиков, а тыкают в это постоянно женщины. Вечно свою озабоченность прячут за нашей.
Да блин, заколебал он зыркать, я сейчас встану, и сам к нему подойду. Уже упёр руки в стол, чтоб рывком поднят тело… и тут я вспомнил, где его видел. Тьфу блин, я уж действительно за волновался, где и в чём перед ним провинился, а это он меня опасается. При чём, не пялился бы в нашу сторону, я бы его и не узнал. Далеко же занесло этого разбойника. Какой-то там топор. Не, не топор, секира. В общем Робин Гуд, что хотел нас ограбить, на дороге в столицу с Валькелином и Лаготом, пусть земля им будет пухом. Как давно это было, целая вечность…
Их вроде пятнадцать было, банда растёт. Подойти, поприветствовать, но чувствую, что психанёт, посчитает, что пришли по его душу, что буду мстить, что стражу натравлю. О чём ещё будет думать преступник, когда поймёт, что его раскрыли. Странно что не ушёл, сразу как узнал меня. Боялся, что привлечёт внимание поспешным уходом? Может быть, но шпионом ему точно не быть, слишком нервничает, чем выдаёт себя.
Ладно, пора идти во дворец, уже поздно. Пошутить что ли? Заказать им выпивки, и назвать громко Робин Гудом, чтоб он понял, что я его узнал, но зла не держу. Не, может подумать, что это какая-то часть игры по его поимке. Или вовсе, посчитает себя загнанным в угол, не дослушает, кинется на нас.
Хотя один вариант есть. Я хитро улыбнулся.
Интерлюдия 23
Джон Секира нервничал. После того как Вендар стал частью Империи Пальтар, передвигаться в её границах стало легче, хоть и зарабатывать сложнее — не было бардака, как в королевствах. Зато, полулегальный бизнес в виде контрабанды стало вести удобней.
И надо же было зайти именно в эту таверну. Пощекотал нервы. Щёлкнул по носу ищеек, называется. Поверил в свою неуловимость. «Ну и что, что гвардейцы вокруг, чего мне бояться, дела ведём аккуратно, выйти на нас не могут…» — передразнил сам свои мысли, пока сидел и украдкой поглядывал на парня, который мог его раскрыть. Вот уж с этой стороны вообще не ожидал такой подставы. Самоуверенность до добра не доводит. А тут хук слева.
Кто бы знал, что эти пятнадцать золотых сейчас так аукнутся?
Подойти, поговорить, можно даже деньги вернуть?
А вдруг он меня не узнаёт, а я сам о себе напомню?
Может и не арестовали только потому, что не узнал?
Интересно, будет имперский суд разбирать дело, случившееся в другом (на тот момент) государстве?
Знать бы, кого охраняют гвардейцы. Если его, то, он имеет отношение к императору и ждёт нас штрафной батальон на Демонском Кряже.
А может он сам скрывается от властей. Вон, тоже временами оглядывается на солдат.
Пока мысли вереницей пролетали в голове главаря не самой удачной, но всё-таки не самой слабой банды, четвёрка расплатилась и вышла из таверны. Гвардейцы покинули помещение следом.
Вопрос с гвардейцами решился, понятно, кого охраняли. Отсутствие проблем успокоило — его никто не вспомнил.
Джон вздохнул и начал успокаиваться. Можно выпить. Хотя, какое «можно», сегодня я обязательно напьюсь — твёрдо решил глава ватаги. Подняв кувшин, понял, что пиво кончилось. Вылакал, даже не заметив, а самое главное, ни в одном глазу. Нервы…
В это время, заманчиво виляя юбкой, подошла официантка, поменяла пустые кувшины на полные, но вместо того, чтобы уйти, протянула мешочек, который используют для хранения мелочи.
— Сударь, что только что ушёл, сказал передать вам дословно: «я помню таксу, золотой на человека».
Джон замер и медленно поднял мешочек и высыпал на стол шестнадцать золотых кругляшей.
Глава 8
Выйдя из таверны, направились в сторону дворца, любуясь уютными домиками. Все похожи друг на друга, будто сделаны по одному проекту, но в каждый внесена индивидуальная изюминка. Начало темнеть и в какой-то момент на улице стало внезапно ярко — включились уличные фонари.
— Атмосферненько. — восхищённо подметила Анна.
— Прикольно. Но слишком ярко. Слепит. — вставил свои «пять копеек» Вазилеск.
— Чурбан, ничего ты не понимаешь в романтике. — пихнула в бок Алиса.
— Что это? Не коптит, значит точно не масло. Газ? — я с интересом оглядел ближайший светильник. Стеклянный цилиндр выполнен простенько, эстетики добавляют только изящно выполненные блестящие рефлекторы, действующие интересным образом — рассеивая свет на определённой высоте, отчего тьма высоко над головами накрывает город куполом, настолько плотным, что даже звёзд не видно. Конечно, это не темнота непроглядная, а эффект засветки не даёт разглядеть отдельные светлые точки. Но выглядит красиво, этого не отнять.
— Газ, так-то, тоже коптит. — фыркнул чернявый.
— Не умничай, тебе не идёт. У тебя вид не интеллигентный. — вступилась за меня Анютка.
— Ой, художника каждый обидеть может. — с ленцой отмахнулся Вазилеск.
— Эй, это моя фраза. — возмутился я.
— А всё, поздно. Придумывай новую, эту забираю себе.
— Это что-то новенькое, должен будешь.
— Запиши на счёт Гильдии Охотников. — показал язык чернявый. И так это получилось одновременно комично и мило, что от смеха не удержалась даже самая серьёзная из нас — Анна.
Так под шуточки и взаимные подколки мы подошли к дворцу. Сопровождающие гвардейцы, кажется, были рады скинуть нас, слишком поспешно ретировались, после доклада какому-то придворному хлыщу. Нет, выглядел он достойно, и не удивлюсь, если прошёл серьёзную военную школу… просто аллергия на этот придворный церемониал.
Как оказалось, выделили нам две комнаты, но разбили по гендерному признаку, так сказать мальчики с мальчиками, девочек отдельно.
— Это что за юдоль благочестия? — пределу возмущения Вазилеска не было предела. — Я тебя, конечно, люблю, но предпочёл бы спать с Алисой. Андрюша, давай останемся друзьями.