Шаг за шагом вслед за ал-Фарйаком
Шрифт:
— Разве ты не говорил мне раньше, что они изображают из себя людей набожных и благочестивых?
— Говорил и сейчас скажу, что это лицемерие стало у них второй натурой. Тот, кто лицемерит, знает, что под этим скрывается, и тот, кто с ним общается, тоже это знает. Ведь если кто-то наденет на себя хоть десять одежек, желая внушить людям, что он существо бесполое, люди все равно этому не поверят.
— Значит, они надевают на себя маски?
— Да, и людей такого сорта здесь становится все больше.
Жена вздохнула и сказала:
— Вот беда! Что же мне делать? Как я смогу жить среди них, когда я, как и все жители стран нашего Востока, простодушна, не умею притворяться и ничего не скрываю?
— Я тебя предупредил. Будь осторожна и не говори лишнего. А также не смейся громко — это считается
— Хватит, хватит, не напоминай мне ни о служанках, ни о соседках.
— И едят они бесшумно, словно украдкой, и пьют беззвучно, не проливая ни капли, маленькими глотками. Говорить с ними следует потупив взор, негромким голосом, вид иметь серьезный, достойный, благородный, быть сдержанной, остроумной, находчивой, приветливой, знающей, воспитанной, уступчивой [...]{342}
— Горе, горе тебе, болтун! Значит, ты привез меня в эту страну, чтобы переплавить и сделать из меня совсем другую женщину?
— Заклинаю тебя, послушайся моего совета и говори какое-то время поменьше. Потом, в другое время года, сможешь увеличить свои разговоры на двадцать процентов. А разговаривая с любым мужчиной или с женщиной, хвали собеседника и одобряй каждое его слово. Соглашайся с ним во всем, говори «да, да», «совершенно верно», «именно так», «конечно, конечно». По воскресеньям ничего не готовь, будем есть оставшееся с субботы, холодное — как евреи. Потому что горячая пища горячит кровь и возбуждает весь организм. Вспомни, как господин наш Муса проклял одного человека, собиравшего дрова в субботу. И в воскресенье не следует двигаться — никаких движений. Согласна?
— Согласна.
— Не раздвигай в этот день занавесок на окнах. Если люди увидят, то сочтут, что ты двигаешься.
С этим она тоже согласилась и сказала:
— Согласилась, поняла, усвоила, приняла, послушалась, уразумела и запомнила. Но в чем дело? Ведь у нас сегодняшний день — день радости и веселья, день визитов и поздравлений.
— А они в этот день замирают, потому что господин наш Иисус воскрес из мертвых. И еще, не забывай почаще вспоминать субботу. Говори, например, «Какой прекрасной была прошлая суббота!», «Я с нетерпением жду следующей субботы, когда я останусь наедине с моим Господом!», «О, если бы в каждом дне был час из часов субботы!», «Суббота великий день, замечательный, почитаемый. Как люди могли раньше жить без субботы?!», «Сколько суббот в году? Сколько минут в субботних часах? Сколько секунд в субботних минутах?», «Как великолепны в субботу солнце и луна! И рассвет, и заря, и цветы, и птицы, и жара, и стужа!».
А если тебе не нравятся какие-то их поступки, молчи об этом. По мере возможности хвали их обычаи и обряды, их познания и чувства, их еду и питье, их поведение и одежду, их длинные ногти, пышные формы женщин, их гибкие шеи, пушистые волосы и открытые платья. Хвали мебель в их домах, восхищайся их убранством, восклицай: «О, как это красиво!», «Это просто восхитительно!», «Как хорошо пахнет у вас в уборной!», «А из вашей помойной ямы исходит запах мускуса», «Какие у вас чистые подлокотники кресел, и полы, и лестницы!». Таким образом чужеземцы здесь завоевывают расположение и дружбу хозяев. Я знаю многих, которые преуспели в этом. А если нас пригласят на обед или ужин к какому-нибудь важному лицу, поешь дома перед тем, как идти туда. Приглашенные из вежливости не едят досыта и приходят уже сытыми. У нас хозяин принуждает гостя есть, заклинает его жизнью, бородой и усами съесть куриное бедрышко или шесть кебабчиков и чуть ли не заталкивает их ему в рот. А у них хозяин следит за тем, как двигаются челюсти и руки гостя, чтобы знать, быстро ли и много ли он ест. И заметив протянутую над столом руку, говорит ее владельцу: «Благодарю вас, вы очень любезны, вы так добры, я вам весьма признателен». Этим самым он унижает гостя, выражает ему свое презрение, указывает ему его место. А сам хозяин пожинает лавры своего благородства, чести, щедрости и тому подобное. Пуще всего остерегайся протянуть руку к бутылке вина или к блюду с едой. Это будет расценено как покушение на святость стола, собрания, деревни и всего королевства. Сиди и жди, когда тебе предложат. А если тебе поднесут объедки кролика, задушенного
Много старух, похожих на фурий,
Распоряжаются и отдают приказы.
А их старики им подчиняются
И служат им покорно и безотказно.
Она говорит всякие глупости,
А слушатели восхищаются.
Она говорит: «У меня кот и собака,
И кот боится собачьего лая.
Когда я ем, кот наблюдает
И заходит то слева, то справа.
А дочь моя Лайза его жалеет
И всегда кусочки ему кидает.
А раньше был у меня щенок
С шерсткой пятнистой.
Я очень, очень его любила
И молока наливала полную миску.
Пришла ко мне одна гостья
И его унесла, я до сих пор плачу.
Ведь он спал у меня под боком
И доедал все остатки.
А как-то был у меня один пузатый.
Он и месяца потом не прожил.
Я не помню, когда это было,
Спросите тех, кто лучше знает».
И он же сказал:
У женщин своя, особая манера есть,
Они при этом рта не раскрывают.
Жуют и не показывают виду,
Ну, а потом тайком глотают.
Ты слышишь лишь,
Как булькает внутри их чай.
Подцепит вилочкой кусочек мяса
Величиною с ноготок,
Старательно жует его,
Чтобы стал мягким.
Хозяйка мужу говорит: «Возьми,
Мой дорогой, то, что осталось».
А муж ее благодарит,
«Как ты добра», — ей говорит.
Она же делит угощенье меж гостями:
По крошке от того и от другого.
А ты за каждую полученную крошку
Склоняешь голову и говоришь «Спасибо».
А коль предложит два оставшихся куска на выбор,
То мило скажет: «Возьмите то, что больше вам по вкусу».
Не вздумай оба взять, ведь это больший грех,
Чем в жены взять одновременно двух сестер.
Ал-Фарйакиййа, выслушав это, сказала:
— Таких церемоний я не вынесу. Я не стану есть у них ничего, будь то хоть манна небесная, хоть перепела.
Вместе с тем они обладают и похвальными качествами, и многими достоинствами. Ни один из франкских народов не сравнится с ними в верности слову, в исполнении обещаний, в честной оплате сделанной для них работы, в уважительном отношении к работающему на них человеку, а также к его жене.