Шаляпин в Петербурге-Петрограде
Шрифт:
лучшего друга Стасова, хотя, как уже говорилось, между Шаляпиным и
Римским-Корсаковым не было той близости, какая возникла между ним и
Стасовым.
Как-то на одной из «сред» у Римского-Корсакова были исполнены две
небольшие оперы — «Скупой рыцарь» С. В. Рахманинова и «Женитьба» М. П.
Мусоргского. «Ф. И. Шаляпин... — вспоминал А. В. Оссовский, — пел с
большим увлечением; сцену в подвале у сундуков, наполненных золотом, провел
с потрясающей
грима».
Шаляпин глубоко уважал Римского-Корсакова, высоко ценил его творчество.
«В Римском-Корсакове как композиторе, — писал позднее Шаляпин, —
поражает прежде всего художественный аристократизм. Богатейший лирик, он
благородно сдержан в выражении чувства, и это качество придает такую тонкую
прелесть его творениям... Иная грусть, чем у Чайковского, у Римского-Корсакова
— она ложится на души радостным чувством. В этой печали не чувствуется
ничего личного — высоко, в лазурных высотах, грустит Римский-Корсаков. Его
знаменитый романс на слова Пушкина «На холмах Грузии» имеет для
композитора смысл почти эпиграфа ко всем его творениям.
Мне грустно и легко:
Печаль моя светла...»
26 ноября 1906 года у Римского-Корсакова Шаляпин, как обычно, много пел
на все голоса — и басом, и баритоном, и тенором, и даже сопрано. По просьбе
гостей и хозяев дома он исполнил несколько сцен из «Каменного гостя»
Даргомыжского, спел всего «Моцарта и Сальери», романс Мусоргского «По
грибы». Потом много говорили о музыке, об опере, о «Царе Эдипе» Софокла.
— Какой прекрасный материал для оперного спектакля! — горячо
воскликнул Шаляпин и прямо обратился к Римскому-Корсакову:
— Вы должны написать «Царя Эдипа»! Должны! Эдип — это же моя роль. В
ваших операх, Николай Андреевич, достигнута удивительная естественность
музыкальной декламации. Да нет же, вы послушайте, — обратился Шаляпин ко
всем присутствующим и прочел начало монолога Сальери, а потом пропел его,
потом спел диалог Моцарта и Сальери, свободно перевоплощаясь в характеры
того и другого, как бы убеждая Римского-Корсакова.
— Вы же чувствуете драму, характеры, интонацию, как никто. Вы должны
писать «Эдипа», — жестикулировал Шаляпин, — да я вам его прочту! Хорошо?
Римский-Корсаков застенчиво улыбался. А Шаляпин не успокаивался:
— Мы непременно соберемся в следующий раз, и я прочту. Непременно.
И сразу же наметил день — 5 февраля.
Зимой 1907 года Шаляпин действительно приехал в Петербург. Он помнил о
своем обещании и готов был осуществить его. Накануне сын композитора
Римский-Корсаков пришел к Шаляпину домой. Певец в это время жил в
меблированных комнатах Мухиной на Мойке, около Полицейского моста.
Шаляпин принял юношу очень радушно, посетовал на простуду. На
прощанье вынул из ящика стола большой портрет и размашисто написал: «На
добрую память одному моему длинному приятелю — из Римских — Корсакову.
Бери и помни... 4 февраля 1907. СПБ».
Назавтра должно было состояться чтение «Эдипа». Но болезнь обострилась,
и днем 5 февраля Шаляпин послал Николаю Андреевичу письмо:
«Дорогой и глубокоуважаемый Николай Андреевич!
Огорчению моему нет конца. Сейчас только что был у меня доктор
(горловой), запретил мне не только петь или читать, но даже разговаривать...
Прошу Вас, дорогой мой Николай Андреевич, не считать этого досадного случая
концом моих пламенных желаний прочитать Вам «Царя Эдипа» и позволить мне
надеяться исполнить это как-нибудь в ближайшем будущем — по возможности».
С огромной благодарностью вспоминал потом Шаляпин музыкальные
вечера среди петербургских музыкантов, которые, по его выражению, сами
творили русскую народную музыку. «Это они добрались до народных корней,
где пот и кровь. Приходилось держаться друг за друга, работать вместе. Дружно
жили поэтому наши старики. Хороший был «коллектив» знаменитых наших
композиторов в Петербурге. Вот такие коллективы я понимаю!.. Встречу с этими
людьми в самом начале моего артистического пути я всегда считал и продолжаю
считать одним из больших подарков мне судьбы».
Талант, творчество, мировоззрение этих великих людей существенно
повлияли на формирование Шаляпина — певца, артиста, гражданина.
ДРУЗЬЯ ШАЛЯПИНА
Осенью 1906 года европейская публика заново открыла для себя русское
искусство, русских людей, русскую жизнь. Знакомство с восточным соседом
было для Европы поистине откровением. В этом году любители искусства
Парижа, а позднее Лондона, Берлина, Монте-Карло и Венеции познакомились с
произведениями русских художников на выставках, организованных С. П.
Дягилевым. Они пробудили еще больший интерес к русской культуре, столь
малоизвестной на Западе. И, почувствовав этот интерес, инициатор
художественных выставок С. П. Дягилев со следующего, 1907 года начал
организовывать в Париже и Лондоне ежегодные выступления русских артистов
— так называемые «Русские сезоны за границей».