Шаляпин в Петербурге-Петрограде
Шрифт:
Сергей Павлович Дягилев, издатель известного журнала «Мир искусства»,
обладал редким художественным вкусом и недюжинными организаторскими
способностями. К участию в «Русских сезонах» он привлек звезд русского
балета — А. Павлову, Т. Карсавину, М. Фокина, В. Нижинского, дирижеров и
композиторов А. Никита, Н. Римского-Корсакова, А. Глазунова, С. Рахманинова.
Одно из ведущих мест в программах Дягилева принадлежало Шаляпину. Его
участие в спектаклях и
себя творчество Мусоргского, Римского-Корсакова, Бородина. Постановочная
культура «Псковитянки» (опера шла под названием «Иван Грозный»), «Бориса
Годунова», сцен из «Князя Игоря», высокий исполнительский уровень,
ансамблевое единство труппы — все это создавало выступлениям русских
артистов огромный успех.
Сам Дягилев также во многом способствовал известности Шаляпина в
Европе. Именно с 1907 года началась слава Шаляпина-гастролера и его
выступления за границей стали регулярными. Но связи с Россией Шаляпин не
прерывал и по-прежнему довольно часто бывал в Петербурге. Каждое появление
певца в Петербурге было огромным событием для любителей музыки.
Приезжая в Петербург на концерты и спектакли, Шаляпин жил иногда в
одной из гостиниц на Знаменской площади (ныне площадь Восстания), у
Николаевского (ныне Московский) вокзала. Именно сюда пришел проведать
своего друга молодой провинциальный актер Иван Николаевич Перестиани, в
будущем известный кинорежиссер, который подружился с Шаляпиным еще в
пору их совместной жизни в Тифлисе.
В другие свои приезды Шаляпин жил в меблированных комнатах Мухиной,
на углу набережной Мойки и Невского проспекта. В декабре 1905 года здесь
Шаляпин принял репортера «Петербургской газеты» Н. Шебуева, который так
описал жилище великого артиста: «Сравнительно небольшая комната, служащая
и столовой, и приемной, и спальней, — в ней студенческий беспорядок, на столе
— красная лента от венка». Журналист узнал одного из гостей певца —
карикатуриста П. Е. ГЦербова.
Другой репортер — П. Маныч — застал у Шаляпина писателя Александра
Ивановича Куприна. Шаляпин вспоминал эпизоды своей бродячей жизни. П.
Маныч строчил в блокнот, и утром следующего дня рассказ певца о его трудной
юности прочли петербуржцы. Спустя несколько лет впечатление от этого вечера
Куприн описал в своем известном рассказе «Гогольмоголь».
А. И. Куприн и художник П. Е. Щербов жили недалеко от Петербурга, в
Гатчине. Шаляпин часто навещал своих друзей в этом маленьком городке со
старинным парком. Дом Куприна был окружен садом.
Один из петербургских журналистов писал:
везет вас сюда и на ваш вопрос, знает ли он Куприна, улыбаясь, поясняет:
„Александра Ивановича — как не знать!"» К приезду Шаляпина друзья
собирались в столовой Куприна. Шаляпин рассказывал о своих гастролях, потом
вместе пели, Щербов рисовал остроумные шаржи, шутили, смеялись.
Шаляпин бывал в гостях у Куприна и в Петербурге, в доме №7 на Разъезжей
улице, в небольшом трехэтажном доме вблизи Пяти углов4. «Внизу в первом
этаже помещалась аптека, — вспоминала жена писателя М, К. Куприна-
Иорданская, — во втором этаже редакция (журнала «Мир божий», в котором
постоянно сотрудничал Куприн. — Авт. ), третий этаж занимал владелец аптеки.
Таким образом, вся лестница принадлежала только двум жильцам. В редакции
все были довольны, что соглядатая-швейцара не имеется».
Вместе с Шаляпиным нередко заходил к Куприну и Горький. Друзья любили
Куприна — в его судьбе было немало общего с их судьбами: много
странствовал, переменил массу профессий.
Приехав в Петербург в 1907 году, Шаляпин жил в доме №6/7 на Марсовом
поле. Однажды в душный летний день в гости к певцу зашел дирижер А. Б.
Хессин. Окна квартиры были раскрыты настежь. Шаляпин сидел у рояля,
одетый в шелковый халат и красные сафьяновые туфли с загнутыми вверх
носками. В этих туфлях Шаляпин исполнял партию Мефистофеля в Большом
театре, и они ему так понравились, что он взял их на память и всегда возил с
собой. В эти дни в Павловске должен был состояться бенефис Хессина, и
дирижер пришел к Шаляпину репетировать сцену «Прощание Вотана» из оперы
Вагнера «Валькирия». Певец редко исполнял произведения великого немецкого
композитора и уверял дирижера, что не знает партии. Шаляпин поразил Хессина
тем, что читал партию с листа так же безукоризненно, как читал бы газету, а
также настойчивым желанием глубоко осмыслить драматическое развитие
сюжета, логику чувств персонажа.
— Скажите, Александр Борисович, зачем вам понадобился такой бешеный
темп в момент прощания отца с дочерью? Я представляю себе это прощание
более трогательным, а потому и в более сдержанном темпе, — обратился
Шаляпин к аккомпанировавшему ему дирижеру.
Хессин аргументированно объяснил психологические мотивировки
характера Вотана.
— Ага! Теперь ясно, — сказал Шаляпин и, сбросив с себя шелковый халат,
вскочил с кресла, порывисто метнулся на середину комнаты и начал снова...