Шаман: Тайны мертвого ковена
Шрифт:
– Я был бы спокоен, если это действительно было так… – Задумчиво произнес Ваня и пробежался взглядом по полкам, заваленным разношерстными книгами, рядом с камином, словно выискивал что-то определенное. – Эта магия настолько черная, сильная и самодостаточная, что чуть не убила нас с тобой через одни только образы в твоей голове. Более того, у меня сложилось впечатление, что скверна, заключенная в сигилы, обладает собственным сознанием. Ты ведь помнишь, что этот голос нам сказал…
– То есть эти, как ты сказал, беспризорники хотят найти себе здесь верховную? – Женя прокашлялся в кулак.
– К убийству могут быть причастны ведьмы и колдуны из ковена Лизы, – предположил Александр, болтая в руках бутылку виски. – Возможно, они хотят возродить ковен из пепла. Они ведь пытались это сделать первые пять лет после самоубийства Лизы. Искали ее дочь, которую она якобы спрятала ото всех. Потом сдались. Многие разъехались в другие города в поисках новых домов, но какая-та часть все же не позабыла свои корни.
– Никогда не понимал этих ведьм. – Женя устало пожал плечами с тяжелым вздохом. – Какая проблема в том, чтобы избрать новую верховную, а?
– В некоторых ковенах все завязано на крови, – принялся объяснять Ваня, уткнувшись подбородком в сжатую ладонь. – Бремя верховенства передается по наследству, если все члены проклятого семейства согласны с выбором. Предать ковенант, данный во время священного обряда, означает стать изгоем, возможно, на целое столетие.
– Вы хоть кого-то из уничтоженного ковена знаете? – Женя уже чертовски был вымотан сегодняшним днем, который, казалось, тянулся вечность. Ему поскорее хотелось приехать домой, залезть под горячий душ и смыть с себя все происходящее. Да сжечь испорченные джинсы. – Потому что я еще не встал на путь шамана, когда ведьмочка глотку себе перерезала.
– Ваня может покопаться в моей памяти и вытащить для Алины подопечных Лизы, – предложил Александр, опершись локтями на спинку кресла. – Свет наш, зарисуешь их портреты для шамана?
– Отец, я уже говорила, что художники не рисуют, а пишут, – притворно возмутилась Алина, закинув ногу на ногу под длинной испачканной кровью юбкой. – Конечно, напишу все, что мне покажет Ваня. Но нам понадобится какое-то время.
– Сколько? – Спросил Женя, поправляя ворот испорченного плаща и собираясь уже уходить.
– Жень, не обижайся на меня. – Ваня нервно провел кончиком языка по побледневшим губам. – Я потратил слишком много энергии. Мне необходимо дня два на восстановление. А дальше все будет зависеть от количества ведьм и колдунов в голове отца.
– Недели хватит?
– Вполне, – за Ваню ответил Александр. – Я примерно знаю, кто из них умер, а кто еще жив.
– Мне нужны точные, а не примерные данные, – бросил Женя, направляясь к выходу из гостиной, но Ваня остановил его своим окликом:
– Жень, погоди… детей нельзя хоронить. Точно не в земле. Лучше кремировать и запереть прах под печатями. Нельзя пускать столь мощную скверну в почву. Иначе чума нам покажется обычным гриппом по сравнению с тем, что грядет.
Женя покинул дом Авдеевых, а в камине остались нетленные рисунки.
3 глава. Где ты этому научилась?!
Женя наступил на пятку
Заезжать в участок он не стал. Женя был уверен в том, что Слава с Лидкой позаботятся о девочке, а он сам слишком вымотан, чтобы хотя бы два слова связать в одном предложении: «Как дела?». Проникновение Вани в его сознание окончательно добило Женю. Он даже с духом-покровителем не станет ничего обсуждать, если тот вернется из пантеона. Душ и кровать – единственное, что волновало Женю.
А еще его беспокойную голову не покидала последняя фраза Вани. Детей нельзя хоронить.
– И что я должен с ними делать? – В пустоту спросил Женя, повернув кран на кухне. Прохладная водица тонкой струйкой наполняла стакан. – Не могу же я их оставить гнить в детском доме. На кремацию никто не выделит деньги.
По дороге домой Женя уже всякие варианты крутил с разных сторон. Можно было бы предложить губернатору кремировать детей и построить одну общую усыпальницу, чтобы Томск всегда помнил о воспитанниках детского дома «Мягкие облака». Но кто он такой, чтобы губернатор его слушал? Всего лишь майор. Жене, скорее, будет легче найти одну из ведьм уничтоженного ковена Лизы и попросить у нее наложить какие-нибудь защитные печати на каждый труп, дабы остановить скверну и спокойно предать усопших матушке-земле.
– Ага, – буркнул Женя, залпом выпив воду. Холод обжег мягкие стенки горла. – Пока Алина мне этих ведьм намалюет, детей уже похоронят.
– Каких ведьм?
На долю секунды Жене показалось, что с ним заговорил дух-покровитель, но голос был далеко не хриплым и не звенел в пространстве вокруг. Женя резко обернулся, вытянув из ножен на поясе кинжал, на зубьях которого запеклась его, шаманская, кровь. Он наставил оружие на…
Улю.
– Какого хрена… – Ругнулся Женя, почти моментально прикусив язык до едва ощутимого металлического привкуса. Разбрасываться грязными словечками при детях для Жени – табу. – Как ты здесь оказалась?!
– Через дверь. – Уля указала двумя пальцами, увешанными резиновыми разноцветными колечками, в сторону прихожей. – Не через окно же. Ты на пятом этаже живешь.
– Дверь была заперта. – Напрягся Женя. Неужели старческий маразм настиг его в двадцать девять лет, и он уже забывает такие банальные вещи, как повернуть ключ в замочной скважине?
– Я ее открыла, – выпалила Уля, скрестив руки на груди, и подалась вперед, словно теряла терпение, объясняя элементарные вещи детсадовцу. – Шепнула Apertum, зашла, потом закрыла. Ты, вроде, колдун, но соображалка вообще не работает.