Шантажистка
Шрифт:
В этот момент начинается ролик.
Первые несколько секунд, однако, мне не вполне понятно, что происходит на экране. Подаюсь вперед, чтобы разглядеть получше. И тут меня пронзает ужас.
С центра восьмидюймового экрана прямо в камеру смотрит знакомое лицо — лицо Габби! Ее нагота и поза на четвереньках — лишь верхушка гнусного айсберга. Главное действующее лицо стоит позади на коленях, обхватив партнершу за талию.
— О боже! — вырывается у меня.
Я уже готов сквозь землю провалиться, но это еще не всё: моя правая рука шлепает Габби по голой заднице! А потом
Внезапно окошко с видеопроигрывателем исчезает.
Ошалело отрываю взгляд от экрана и вижу, что рука Фионы лежит на мышке.
— Полагаю, этого вполне достаточно.
Облокотившись о стол, обхватываю голову руками — отчасти в отчаянии, отчасти чтобы не встречаться с ней взглядом.
— Извини. Я предупреждала, — говорит она. Голос ее звучит твердо, но не без сочувствия.
Я практически не слышу ее, целиком погрузившись в себя, прямо как после смерти матери. В этот самый момент я бы охотно присоединился к любимой мамочке. Без всякого колебания сжал бы холодную руку смерти, пообещай она забрать меня из сущего ада, что вот-вот разверзнет передо мной свои врата.
Увы, зовет меня отнюдь не смерть, но Фиона.
— Уильям. Ты в порядке?
Я вдруг ощущаю руку на своем плече, и чувства одно за другим восстанавливают настройки на окружающий мир.
— Уильям? — повторяет женщина.
Поднимаю взгляд. Оказывается, Фиона вышла из-за стола и теперь сидит на краешке стола рядом со мной.
— Не надо было показывать тебе это, — говорит она. — Мне очень жаль.
В отчаянной попытке взять себя в руки я жмурюсь и делаю несколько глубоких вздохов сквозь стиснутые зубы. Через несколько секунд тугой узел стыда в груди разрывается, уступая место негодованию. Я только рад и с готовностью отдаюсь новому чувству. Гневом можно управлять, давать волю или сдерживать, но вот над стыдом воля не властна.
Сглатываю комок в горле и наконец-то заговариваю:
— Фиона. То, что я увидел видеозапись, не имеет значения. Что меня волнует… Нет, что пугает меня, так это сколько еще людей видело ролик.
— Всецело тебя понимаю, вот только ни ты, ни я ничего поделать с этим уже не можем. Нам нужно сосредоточиться на сведении ущерба к минимуму.
Внутри меня по-прежнему клокочет ярость, и мне требуются определенные усилия, чтобы не выплеснуть ее на Фиону.
— На сведении ущерба к минимуму? Ты это серьезно? Тебе не кажется, что уже поздновато что-либо предпринимать?
— Отнюдь. Как только мы поняли, что это за письмо, наши айтишники стерли его с сервера. Также я разослала всем сотрудникам предупреждение с требованием немедленно удалить это послание. И недвусмысленно пригрозила дисциплинарными мерами тем, кому вздумается пересылать его другим.
Я качаю головой.
— Сколько человек было в изначальном списке рассылки?
— Меньше тысячи, — отвечает женщина, явно стараясь приуменьшить значимость цифры. — Менее сотни успели открыть письмо, прежде чем мы стерли его на сервере. Хостинговая компания заверила нас, что удалит видео в течение часа.
Утешение
— Не хочу тебе врать, Уильям, — продолжает Фиона, — в ближайшие несколько дней тебе придется туго, но затем все уляжется, и вскоре все позабудут об этом.
— А пока что?
— Возможно, тебе не помешает провести какое-то время в своем округе.
— Ты хочешь сказать, мне нужно удрать?
— Нет, я вовсе не это имела в виду. Ты жертва преступления, Уильям. И твое благополучие теперь важнее всего.
Пожалуй, Фиона права. Теперь я жертва противозаконного деяния, общеизвестного как порноместь. Таковая в разряд преступлений попала лишь несколько лет назад, и я прекрасно помню, что и сам голосовал за этот закон. Ах, если бы я только знал…
— В полицию сообщила? — осведомляюсь я.
— Еще нет.
— В таком случае, пожалуйста, и не сообщай.
— Но почему?
— Потому что, Фиона, участие полиции приведет лишь к тому, что о ролике узнает еще больше народу. Как только новость о нем покинет стены Вестминстера, громкого скандала уже будет не избежать.
Женщина возвращается в свое кресло за столом.
— По правде говоря, Уильям, даже не знаю. Ты просишь меня закрыть глаза на преступление.
— Нет. Я прошу тебя защитить мою репутацию. Что сделано, то сделано, и теперь я хочу только зарыть это поглубже.
— Я подумаю.
— Думай сколько угодно, но знай, что, если ты уведомишь полицию, сотрудничать с ними я не стану и никакого заявления не подам!
— Но, Уильям…
— Фиона, я на полном серьезе! — перебиваю я ее. — Обещаю, больше этого не повторится, но я должен разобраться с этим сам, без полиции.
Уполномоченная барабанит пальцами по столешнице и в конце концов смиренно вздыхает.
— Хорошо, никакой полиции. Но внутреннего расследования не избежать. Нам необходимо выяснить, как список рассылки попал к постороннему лицу.
— Благодарю.
Повисает неловкая пауза. Подозреваю, вопросов у Фионы гораздо больше, нежели она осмеливается задавать, в то время как мне не хочется покидать ее офис и подвергаться неминуемому унижению.
— Ты знал? — внезапно нарушает молчание Фиона.
— Что знал?
— Что вас снимают.
— Разумеется, нет!
— Могло быть и хуже.
— Не понимаю…
— Ну, ты же не занимался каким-то извращением или, боже упаси, чем-то противозаконным. Это был просто секс.
— Значит, тебя саму не смутит разделить свои самые интимные моменты с коллегами?
— Смутит, естественно. Я всего лишь хочу сказать, что все не так уж и плохо. Мы все занимаемся сексом, Уильям… Хм, или занимались, пока целиком не посвятили себя карьере. И, должна заметить, твоя партнерша на видео весьма привлекательная молодая особа.
Фиона задумывается над данным обстоятельством, и выражение ее лица внезапно меняется.
— Уильям, скажи же мне, что она не была…
— Нет, не была, — снова перебиваю я женщину. — Все произошло по взаимному согласию и без оплаты. Но спасибо, что считаешь, будто я могу переспать с привлекательной женщиной, только если заплачу ей.