Шарада
Шрифт:
— Пойдем со мной. Я помогу тебе найти твою маму.
Громкая музыка. Она по-прежнему такая громкая.
Кулаки Кольта разрезают воздух и бьют Грегори по лицу.
— Что за черт?! Я ничего ей не сделал!
И это так. Не совсем. Но я не могу этого принять. Двор окружает меня, запирая внут-ри себя. Удерживая меня в ловушке. Сверху давя на меня своей тяжестью.
Я не могу остановиться. Я разворачиваюсь и бегу.
Глава 15
Кольт
Я гляжу, как бывший парень Шайен падает на землю и
— Мне плевать, что ты думаешь. Ты приближаешься к ней тогда, когда ей этого не хо-чется, так что сделай что-нибудь. Держись от нее подальше, черт возьми.
У меня болят руки. Я тяжело дышу, но хочу, чтобы он что-нибудь сделал, иначе я могу снова ударить его.
— Ты же знаешь, что, на самом деле, она тебя не хочет, да? Она просто пытается за-ставить меня ревновать.
Черт меня побери, если он не прав, но это не имеет значения.
— Думай, что хочешь, красавчик. Я лишь знаю то, что, если она еще раз мне скажет, что ты до нее дотронулся, когда она этого не хотела, то в следующий раз я уже не останов-люсь.
Грег отряхивается, бросает на меня еще один злобный взгляд и уходит.
Рядом со мной появляется Адриан, поэтому я поворачиваюсь к нему. Я осматриваюсь. Во дворе всего несколько человек. Я знаю, что она с ума сойдет, если окажется, что этот ин-цидент видело слишком много человек.
— Выручай, чувак. — Адриан был на улице с какой-то цыпочкой и пришел за мной. — Где она?
Он качает головой.
— Вон там. Думаю, она зашла за тот сарай.
— Попытаюсь спасти ситуацию, встретимся у машины.
Я бегу к сараю. С каждым шагом я удивляюсь, какого черта я делаю. Эта девчонка — не моя проблема. Я поиграл в ее маленькую игру, а теперь она закончилась. И все равно я пробираюсь к задней части небольшого здания, а когда вижу ее съежившуюся на земле, то не отворачиваюсь.
— Эй… это я. — Черт. Возможно, она не сможет вот так в темноте узнать мой голос. — Кольт.
Я не хочу, чтобы она сошла с ума. С этой девочкой произошло что-то серьезное. Я не знаю, кто она, но не та, о ком я думал.
— Уходи.
Я ухмыляюсь. Что бы с ней ни произошло, но у нее все равно не возникает проблем, чтобы на меня злиться.
— Этого не будет.
Я наклоняюсь. Я не знаю, правильно это или нет, но дотрагиваюсь до ее плеча. От нее у меня начинает трястись рука. Она дрожит, как ненормальная.
— Пошли. Давай уведем тебя отсюда.
Еще одна волна дрожи сотрясает все ее тело. Она вибрацией отдается во мне. Она мо-жет вообще идти?
— Я собираюсь тебя поднять, ладно? Так что не думай надрать мне задницу. — Я на-деюсь на смех, которого не слышу. А также она не посылает меня к черту, поэтому я пони-маю, что в безопасности.
Я подхватываю ее снизу. Ее дрожащие руки обнимают меня. Она зарывается лицом в мою шею.
— Может, тебе нужно поцеловать меня. Так что, если нас кто-то увидит, то подумает, будто ты так сильно хочешь меня, что мне пришлось тебя нести на руках, чтобы поскорее остаться с тобой наедине.
В этот момент я ощущаю на горле что-то влажное. Это не от ее губ, с которых срыва-ется небольшой всхлип,
— Я тебя понял. Все хорошо. Давай уходить отсюда.
Я тайком выношу ее через задние ворота, поэтому мы ни с кем не сталкиваемся. Ад-риан уже в машине, на улице. Я умудряюсь открыть дверцу и влезть внутрь, не выпуская ее из рук. У меня нет времени размышлять, что я делаю и почему чувствую себя при этом хо-рошо. Я, может, доставляю неприятности всем остальным в своей жизни, но, возможно, сейчас я могу помочь все наладить.
Адриан отъезжает. Наклоняясь вперед, я целую ее в макушку. Я чувствую, как она дрожит от плача, но ни одного звука не доносится. Она так сильно закрыта, что я уважаю ее за то, что она защищает себя, и в то же время хочу освободить ее.
— Все в порядке. У нас все будет хорошо.
— Домой? — с водительского места спрашивает Адриан.
— Да.
Он не спрашивает, что происходит, а я и не проявляю инициативу, в основном, пото-му что я не имею понятия, черт возьми. Лишь просто позволяю ему вести машину, пока она плачет, и целую ее голову, будто это самая естественная вещь.
К тому времени, как мы добираемся до дома, она уже спокойна. Я уверен, что она за-снула.
Адриан открывает дверцу машины, а потом запускает в дом. Дойдя до своей комнаты, я кладу ее на свою кровать, снимаю с нее обувь и натягиваю белые простыни и одеяло, кото-рым она так удивилась, когда была здесь в последний раз. Как я и думал, она спит. Когда я двигаюсь с места и поворачиваюсь, чтобы уйти, она шепчет:
— Не уходи.
Эти слова кружатся во мне, разбивая мои внутренности на части.
— Меня не должно быть здесь рядом с тобой.
Очевидно, она поняла, что происходит, а мне нечего ей дать. Черт, мне никому не хо-чется ничего отдавать.
— Пожалуйста… я…
Она не отрывает глаз, но прижимается щекой к подушке. По лицу бегут полосы от туши — единственный признак того, что она плакала. Ей было очень трудно. И так же труд-но просить меня остаться.
— Черт.
Я закрываю дверь в спальню и скидываю ботинки прежде, чем залезть к ней в кро-вать. Я прижимаю ее к своей груди и обхватываю одной рукой. Я и раньше так обнимал де-вушек. Я не святоша, и в моей постели побывало много женщин, но это первый раз, когда девушка не раздета. Первый раз, когда я не выполняю свой долг после занятия сексом.
— Поспи, — шепчу я. Мой голос дрожит почти так же, как тогда тряслись у нее руки.
— Завтра… не напоминай мне о том, что я говорила это. Мне не захочется об этом го-ворить, но сегодня… охраняй меня.
Ее слова выбили из меня весь дух, будто кто-то ударил в грудь.
— Со мной ты в безопасности.
Что было, наверно, самой большой чертовой ложью, которую я когда-либо говорил.
В течение часа она не шевелилась, кроме вздымающейся и опускающейся груди, ко-торую сжимала футболка. Пытаясь двигаться медленно, чтобы не разбудить ее, я вытаски-ваю из-под нее руку и вылезаю из кровати.