Шарада

Доун Нирай

Он встает и следует за мной. Его брюки сидят низко. Не слишком низко, их поддер-живает ремень, но тонкая полоска боксеров слегка виднеется на его животе.

— Ты планируешь отправиться со мной?

— Нет, но я хотел бы почистить зубы. Знаешь, на следующий день пиво не очень-то приятно на вкус.

Уф. Он прав. Я стою в коридоре, позволяя сначала ему почистить зубы, а потом он выходит.

— Я буду в постели. Возвращайся, когда будешь готова.

Закрывая за собой день, я прислоняюсь к ней. Я не чувствую себя Золушкой. Скорее всего, Дороти из страны

Оз. Я понятия не имею, что здесь происходит.

Когда мне кто-то был нужен, рядом оказался Кольт и помог мне.

А мне не нравится нуждаться в чьей-то помощи. Я не знаю, нравится ли он мне, но он рядом. Он был там. И несмотря на то, что мне это не нравится, в нем что-то есть такое, что вытягивает из меня все тайны. Будто он магнит, мое прошлое, мои тайны и моя боль — ма-ленькие частички металла, которые не могут противостоять его притяжению. Я не понимаю и даже не знаю, хочу ли я, но некоторые происходящие вещи мне приятны.

— Перестань думать так много, Шай.

Я иду в ванную, мою руки, а потом полощу рот жидкостью для рта, стоящей на полоч-ке.

Проведя пальцами по волосам, я поправляю их, чтобы они не выглядели так, будто я спала как убитая прошлой ночью.

А так оно и было. Впервые ночью с того момента, как я узнала о маме, я действитель-но спала.

Кости… В лесу. Ушла…

— Я помогу найти твою маму.

Я распахиваю дверь, стараясь оставить все мысли позади. Кольт лежит в постели, ко-гда я возвращаюсь в комнату — одна рука закрывает лицо, а одеяло натянуто до пояса. Он открывает незагороженный ладонью глаз, смотрит на меня и снова закрывает его.

Так я и стою, не зная, что делать. На меня это не похоже, и мне это все не нравится. Но я даже не знаю, в каких отношениях мы сейчас, поэтому и не понимаю, как в них ориен-тироваться.

— Я не кусаюсь… ну, пока ты сама не захочешь. — Одна половина его губ дергается вверх. — Я уже говорил тебе, как сильно женщинам нравятся мои губы…

— Прекрати! Клянусь, ты так отвратителен!

Но я все равно подхожу и сажусь на край кровати. Я с силой выдыхаю и делаю еще один вдох. По комнате разносится только этот звук, но я чувствую его обжигающий взгляд на себе.

— Спасибо… Я…

Кольт вздыхает.

— Не нужно. Тебе не нужно говорить «спасибо».

— Ты позаботился обо мне.

— И что?

Я поворачиваюсь к нему, в то же время желая вновь отвести взгляд, потому что это так тяжело.

— Большую часть своей жизни я не могла ни на кого положиться. Даже когда могла, мне очень это не нравилось. То есть, конечно, это зависит от человека. Не притворяясь и не переигрывая. Ты видел самое худшее во мне… ту часть меня, которую я ненавижу и не хочу, чтобы кто-то видел, но ты был там. И это что-то значит для меня.

— Если это самое худшее, то ты хорошая. С тобой все будет в порядке, Шай. Я ни на секунду в этом не сомневаюсь.

Не знаю, почему от его слов мне хочется улыбнуться. И все же я не могу себя заста-вить это сделать.

— Ты назвал меня Шай…

— Эх, у меня была тяжелая ночка. Поэтому я не настроен сегодня утром отражать твои атаки,

называя тебя принцессой.

Я рассматриваю его — светлые волосы все время выглядят так, будто он взъерошивает их пальцами. Татуировки и резкие черты лица смягчаются только ямочками на щеках. Ко-гда я смотрю на него, то вижу контроль. Не знаю, почему, потому что с ним я его не испы-тываю. Мы ругаемся, как безумные, но я все равно почему-то чувствую себя в безопасности и своего рода силы, об отсутствии которых никогда не подозревала.

— Во дворе было всего несколько человек. Чертовы нарики и слишком подвыпившие, чтобы понимать, что вообще происходит. Хотя Адриан поговорил с ними. Сомневаюсь, что тебе придется беспокоиться о людях, которым наплевать на тебя.

В этот момент я не думаю о прошлой ночи. Мне все равно, кто видел и что произош-ло. Я лишь могу сосредоточиться на изгибе его губ. Мышцах пресса и том, как они сокра-щаются.

— Вот дерьмо. — Он поднимает руку, и я удивлена, когда он дотрагивается до моих волос. — Ты и правда пытаешься меня убить? Ты же просто заживо пожираешь меня глаза-ми.

А потом он притягивает меня к себе, его язык нежно исследует мои губы. Я раскры-ваю их и позволяю его губам стереть все остатки моих мыслей, кроме Кольта и того, что он делает со мной.

— Иди сюда, — говорит он мне в губы, а потом снова целует меня.

Я взбираюсь на него и сажусь верхом, обхватив ногами за талию. Рука Кольта погру-жается в мои волосы и остается на затылке, делая наш поцелуй еще глубже. Я чувствую его эрекцию, от чего давление внутри меня растет.

Другая его рука скользит сзади по моей футболке, и несмотря на то, что это непра-вильно и что так дела не делаются, каждое его прикосновение скрывает то, о чем я не хочу думать. Когда он касается меня, то это что-то ясное, то, что мне известно. Его прикоснове-ние — это черное и белое, когда все остальное в моей жизни таковым не является, даже если я в это верила.

Я отстраняюсь.

— Ты помогаешь мне забыть. Я просто хочу забыть.

Кольт переворачивается, оказываясь сверху. Мои ноги обвивают его, а потом он снова меня целует.

— Чего ты хочешь, Шай? — Его губы скользят по моей шее. — Скажи мне, чего ты хо-чешь.

— Контроля. — Я выгибаюсь навстречу ему. — Результат чего я могу контролировать. Делать вид, что все в порядке.

— Это все, что у меня есть. С… Кроме этого, мне просто больше нечего дать тебе прямо сейчас.

Еще один поцелуй, а потом он покусывает мочку моего уха.

Ему даже не нужно уточнять. Я знаю, что он имеет в виду свою мать. Это все, что у нас есть — мы оба травмированы своим багажом, и все равно это срабатывает. Я никогда не ду-мала, что что-то подобное сработает со мной.

— Именно это мне и нужно.

На этот раз он перестает атаковать меня губами и смотрит в глаза. У меня перехваты-вает дыхание.

— Так мы меняем одну шараду на другую?

Я улыбаюсь.

— Ага… Думаю, именно так.

Он наклоняется, но его губы замирают на моих, когда из-за двери его спальни разда-ется стук.