Шекспир, рассказанный детям

Лэм Чарльз

Портной стал показывать очень нарядное платье, которое он сшил для новобрачной. Петруччио, не желавший дарить жене ни платья, ни шапочки, нашел в платье еще больше недостатков.

— О Господи! — воскликнул он,— Это что такое, рукава? А тут еще что за полоса? Да это настоящая мортира, защипанная сверху донизу словно, яблочный пирог.

На это портной возразил:

— Но вы приказали мне сшить платье по последней моде.

Тут Катарина заметила, что никогда не видала такого красивого платья.

г

Этого

было достаточно для Петруччио. Он набросился на портного и на продавца и выгнал их из комнаты, осыпая яростными ругательствами. Все это была лишь комедия, и Петруччио заранее позаботился, чтобы людям было уплачено за их труды. Они были предупреждены о странном обращении, которое их ожидает в доме Петруччио. Выпроводив их, Петруччио повернулся к Катарине и сказал:

— Ну, Кэт, делать нечего! Поедем к твоему отцу в этом простом, будничном платье.

Он заказал лошадей, уверяя, что они поспеют к обеду. Между тем было уже за полдень. Катарина собралась с духом и заметила очень кротко и нерешительно, так как была сильно напугана горячностью мужа:

— Осмелюсь напомнить вам, синьор, что теперь скоро два часа, и мы, пожалуй, даже к ужину не поспеем.

Но Петруччио сказал коротко, что отправятся они, когда часы будут показывать назначенный им час, словно он мог повелевать и солнцем и часами.

— Видишь ли,— говорил он,— что бы я ни сказал или ни сделал, ты во всем перечишь мне. Сегодня я не поеду. А когда поеду, часы будут показывать ровно столько, сколько я захочу.

На другой день Катарине пришлось проявить еще большее послушание. Петруччио решил в глубине души, что она до тех пор не увидит отца, пока не позабудет совсем, что значит даже самое слово «противоречить», и пока ему не удастся окончательно сломить ее гордый дух. Когда они были уже на пути к ее отцу, Петруччио чуть не

j

– сту

повернул обратно, едва Катарина заметила, как ярко светит солнце. Он же уверял, будто это луна сияет среди белого дня.

— Клянусь сыном моей матери, то есть самим собой,— уверял Петруччио,— это луна или звезды, или вообще все, что мне угодно. А иначе — я не поеду к твоему отцу.

И он сделал вид, будто поворачивает обратно. Тут Катарина, которая уже перестала быть Катариной строптивой, а превратилась в послушную жену, ответила:

— Пожалуйста, не поворачивай, раз мы уже отправились в путь. Пусть это будет луна или солнце, или что ты хочешь. А если тебе угодно назвать это ночником, то я и против того спорить не буду.

Однако Петруччио пожелал проверить ее покорность и снова сказал:

— Я говорю, что это луна.

— И я знаю, что луна,— ответила Катарина.

— Ты лжешь, это благословенное солнце! — возразил Петруччио.

— Ну так это благословенное солнце,— повторила Катарина.— Но если ты захочешь, то это и не солнце. Как ты назовешь, так оно и будет. И так всегда будет для Катарины.

Только после этого Петруччио разрешил жене продолжать путешествие. Чтобы испытать, надолго ли хватит ее уступчивости,

он обратился к одному пожилому господину, повстречавшемуся им на пути, и сказал, как бы говоря с молодой женщиной:

— Доброго утра, прекрасная синьора!

Затем спросил Катарину: видела ли она когда-нибудь столь прекрасную девушку? И стал восхищаться белизной и румянцем увядших щек старика и сравнивать старческие глаза с двумя лучезар-

ч

ными звездами. Потом снова обратился к старику, говоря:

— Красавица, еще раз доброго утра.— А жене сказал:— Милая Кэт, поцелуй ее за ее красоту.

Совсем покоренная, Катарина сейчас же подчинилась мужу и обратилась к старику с такими словами:

— Юная дева, вы прекрасны, свежи и очаровательны. Где вы живете? Куда идете? Как счастливы должны быть родители ваши, имея такую дочь!

— Да что с тобой, Кэт! — воскликнул Петруч-чио.— Я надеюсь, ты еще в своем уме? Ведь это старик, сгорбленный, сморщенный старец, а вовсе не прекрасная девушка, как ты утверждаешь.

На это Кэт ответила:

— Простите меня, уважаемый старец. Яркое солнце ослепило мои глаза, и все, что я вижу, кажется мне молодым. Теперь я только заметила, что вы — почтенный старик. Надеюсь, вы простите мне мое нелепое заблуждение.

— Да, простите ей, добрый синьор,— сказал Пег-руччио,— и скажите, куда вы направляетесь? Мы будем очень рады вашему обществу, если нам по пути.

Старый человек ответил:

— Прекрасный синьор, и вы, веселая синьора, ваше странное приветствие очень позабавило меня. Зовут меня Винченцио, и иду я в Падую навестить моего сына.

Тут Петруччио узнал в старике отца молодого Лученцио, который собирался жениться на младшей дочери Баптисты, Бианке. Ему было приятно сообщить, что у сына старика богатая невеста. Всю дорогу они весело болтали и незаметно достигли дома Баптисты. Там собралось много гостей: готовилось празднование свадьбы Бианки с Лученцио.

Старый Баптиста радушно принял новых гостей и, как только закончилось венчание, пригласил всех к себе на обед. Во время обеда Лученцио и его друг Гортензио посмеивались над Петруччио, указывая на то, как послушны, милы и уступчивы их жены в сравнении со своенравной и строптивой Катариной.

Петруччио им не возражал; но после обеда, когда дамы удалились в другую комнату, к остротам и шуткам над Петруччио присоединился даже отец Катарины Баптиста. Тут Петруччио не выдержал и заявил, что все они глубоко заблуждаются относительно характера его жены. Наоборот, по мнению Петруччио, она гораздо уступчивее и сговорчивее, нежели жены его друзей Лученцио и Гортензио. Петруччио предложил сейчас же сделать опыт и послать за женами с приказаньем прийти

( \

сюда. Друзья приняли пари Петруччио, и первым