Шелковая императрица
Шрифт:
Контуры тела в клубах дыма расплывались; каким-то образом перед глазами остались только бедра, которые вдруг широко раздвинулись навстречу Рагуле. Розовые складки между ними распахнулись. Юноша испытывал волнение, прежде неведомое. Он не мог оторвать взгляда от удивительного подобия рта, изогнутых влажных губ, расположенных чуть ниже мягкого, округлого живота.
Рагулу поразило такое значительное различие с его собственным телом. Но самым невероятным показалось ему то, что женщина принялась ласкать этот свой необыкновенный рот пальцами, издавая сладострастные стоны! Юноша оцепенел: ему почудилось, что странный рот издает звуки, разговаривает
Молодой монах почувствовал, как под шафрановым одеянием его собственный фаллос твердеет и увеличивается, поднимается кверху, и с этим ничего невозможно поделать. Заметив это, женщина потянулась рукой… а затем припала губами. Какое наслаждение испытал Рагула при ощущении влажного, горячего прикосновения женского рта к его коже! Он впервые понял, какой инструмент радости и удовольствия дан ему.
Ему хотелось, чтобы это продолжалось бесконечно, но финальное освобождение заставило все его тело содрогнуться в конвульсиях; он ощутил взрыв и извержение, словно лава вскипела и исторглась из него, высвобождая внутреннюю энергию…
…и в это мгновение он заметил рядом мужчину, с интересом наблюдавшего за сценой. Присутствие постороннего молниеносно охладило пыл юноши. Мертвея от стыда, Рагула попытался торопливо прикрыться.
Человек, смотревший на Рагулу, был облачен лишь в широкие штаны из белого хлопка. Его кожа оказалась такой же смуглой, как и у возлежащей соблазнительницы. Обнаженный торс, жилистый и безволосый, напоминал доску, перевитую канатами мышц. Его пересекали несколько шрамов, а сквозь один сосок было продето бронзовое кольцо. Седина его длинных белых волос, завязанных узлом на макушке, сильно контрастировала с моложавым, гладким лицом, тонкими, резкими чертами, в которых не было ничего старческого.
Человек показался Рагуле похожим на йога, кому наставники Хинаяны доверять не советовали. Молодой монах мало знал о мистических учениях и обычаях, включающих умерщвление плоти и странные ритуалы, которые порой можно было наблюдать на улицах Ванараси.
— Приветствую тебя! — спокойно произнес этот странный человек.
— Где я? — Его спокойствие передалось Рагуле. Он все еще чувствовал, как топорщится член, и пытался одернуть одежду или прикрыть выпуклость рукой.
Однако незнакомца это, похоже, совсем не смущало. Он улыбнулся:
— Ты попал на совершение тантрического таинства! Судя по всему, у тебя есть способности! Как тебя зовут?
— Рагула. Как сына Будды. Я буддийский монах.
— Тебе понравилось то, что ты делал? Что до меня, я в восторге от тебя, мой маленький Рагула! — воскликнула женщина, обнимая его.
Расположение этих людей помогло Рагуле окончательно расслабиться, а потому он ответил с полной искренностью:
— Мне тоже понравилось! Я как будто вступил на путь Освобождения… Знаете, того самого Великого Освобождения, о котором говорил Гаутама, прежде чем отправился в Паринирвану! Я представления не имел, что это такое! А сейчас я, кажется, начинаю понимать…
— Ты еще не достиг истинного познания! — улыбнулся тантрист. — Но, несомненно, быстро достигнешь, если будешь проявлять такое же рвение. Согласно нашим правилам, мы должны любого принимать с радостью, чтобы показать истинное счастье соединения. Мы делаем это раз в неделю с целью приблизиться к состоянию Освобождения. Это наилучший способ понять, что такое Суньята.
— Ты говоришь об «универсальной
— Да! В отличие от обычных представлений, мы утверждаем, что Освобождение достигается через чувственную свободу. Наши враги, мучимые завистью, обвиняют нас в проведении жестоких и отвратительных обрядов, в то время как мы ограничиваемся соединением с многочисленными божествами, известными под именем сиддхи. [46]
46
Последователи веры в сиддхов, которые, по сути, представляют собой единое целое, одного сиддху, известны как йоги; индийский тантризм является вариантом йогических практик. — Прим. пер.
— Мои наставники учили, что Суньяту можно обрести лишь путем медитации и молитвы… Но о каких божествах ты говоришь? — поинтересовался Рагула, у которого к этому времени отчаянно заболела голова, а все тело, от макушки до пяток, постепенно впадало в состояние сладкого оцепенения, вызванного действием наркотика.
— Индра, Яма, Мара, Шакти, Махакала и, конечно, Ганапати: бог-слон! — воскликнул йог.
— Но все это боги древних религий, а ведь Блаженный требовал, чтобы мы отреклись от них! — слабо возразил Рагула.
— Пойми, мой молодой друг, тантрическое учение не отвергает никаких богов. Все они суть одно!
После этого возвышенного рассуждения тантрист вдруг снял свои широкие белые штаны, продемонстрировав огромный, раздувшийся и напряженный член, украшенный жемчужным ожерельем, оплетавшим выпуклые синеватые вены.
— Что такое сиддха? — с трудом проговорил ошеломленный Рагула, пытаясь бороться с настигающим его помутнением разума.
— Этот человек и есть сиддха, что значит «совершенный», «святой»! Его зовут Люйпа! Он первый среди нас! — пылко воскликнула женщина, указывая на тантриста.
Его невероятный инструмент казался чудовищным божеством, лишенным глаз, рта или носа, принявшим форму одной из статуй-столпов древнего храма, какие монах Малой Колесницы несколько раз посещал.
— Ты — святой архат, как те, о которых рассказывал Будда? — Рагула находился уже на грани обморока.
— Да! Он уже не просто человек, но еще не божество! — уверенно ответила нагая красавица.
— Но почему в таком случае у тебя волосы длинные, как у женщины?
— Так нужно для тех, кто прожил уже десять тысяч жизней, прежде чем достичь стадии Освобождения! Мы, последователи тантры, — иные, мы предпочитаем сокращать избранные нами дороги! — воскликнула женщина, которая, казалось, знала ответы на все мыслимые вопросы.
— Если ты осмелишься отказаться от Пяти Защит, позволишь себе взлететь, умереть, опьянеть, отвергнуть предписания, тем вернее ты достигнешь божественности! Тот, кто во всем соглашается и следует правилам, не увидит мир в его истинном обличии и не узреет Освобождение! — добавил Люйпа глухим, утробным голосом.
— Но не противоречит ли это законам и запретам Винайяпитаки? — усомнился Рагула.
— Когда стоишь перед колесом, ты должен принять решение: повернуть его направо или налево. И в том и в другом случае верхняя точка колеса окажется внизу, и наоборот. Тот, кто осмелится идти туда, где не ходят другие, непременно станет сильнее всех!