Шелковая императрица

Фреш Жозе

— Я готов! Если знаешь дорогу, половина трудностей уже позади! — с энтузиазмом ответил молодой кучанец.

Море Покоя всмотрелся в озарившееся радостью лицо Луча Света и подумал, что ему повезло встретить столь отважного Слушателя. Восторженный юноша был готов, не испытывая ни малейшего колебания или страха, по первому знаку пуститься в опасное путешествие.

— Когда мне отправляться в путь? Чем раньше, тем лучше?

— Да, как можно скорее.

— Выеду завтра же!

— Воспользуйся случаем и постарайся узнать, на каких именно условиях и кому наши друзья-несториане поставляют произведенный шелк. И вообще, приценись, почем там нынче шелка… — добавил Море Покоя.

— Вы

полагаете, несториане обманывают нас с выручкой? Такие набожные люди!

— А Чанъань так далеко!

— Аддай Аггей никогда не рассказывал вам о деталях заключенных сделок? Но вы ведь должны как-то следить за ходом дел?..

Совершенный Учитель жестом велел слушателю приблизиться — так, словно их могли подслушать.

— Я позаботился о том, чтобы в столице было кому присматривать… Доверять — не значит отказаться от проверки. Мы, манихеи, прекрасно знаем, что сражение Добра и Зла ведется повсюду, мы все участвуем в битве гигантов!

— Так в Чанъани у вас есть шпион?

Совершенный поморщился.

— Скажем так, надежный человек. Он также следит за тем, чтобы за людьми Аддая Аггея не увязались китайские соглядатаи. Не сомневайся: узнав об опасности, я бы немедленно предупредил несториан! Но обычно вести от моего человека поступают трижды в год. Сейчас просрочено уже полмесяца! Это на него непохоже…

— Хотите, чтобы я узнал, что происходит?

— Действовать надо предельно осторожно и осмотрительно. Боюсь, как бы власти не сделали моего человека наживкой. Если и ты попадешь в ловушку, все рухнет!

— Как его зовут?

— Этого тебе лучше не знать!

— В таком случае как я его найду?

Море Покоя вынул из кармана красную шелковую нить и намотал на левый мизинец.

— Это условный знак. Так ты узнаешь нашего человека в Чанъане.

— Говорят, это приносит счастье! — наивно воскликнул молодой кучанец.

— Только Свет Мани, Великого Пророка, приносит счастье! — отрезал Море Покоя. — Если ты не сможешь быстро связаться с моим посланцем, весьма вероятно, что он попал в беду…

— Я буду предельно осторожен! — поспешно ответил юноша.

— Ах, Луч Света! У тебя чистая душа, и это хорошо, но иногда лучше быть подозрительным. И не забывай: манихей не должен полностью доверять никому, кроме другого манихея… да и ему — с оглядкой. Каждый день я буду молить Мани, чтобы он даровал тебе свою защиту! — закончил Совершенный и обнял ученика.

Луч Света давно искал способ покинуть Турфан и вернуться к возлюбленной.

Нефритовая Луна!

Он сделал все возможное, чтобы забыть это имя и связанный с ним запах мяты и цветов апельсина. Ловкая, как акробатка, в любви она могла принимать самые замысловатые позы. Он пытался гнать воспоминания о том, как юркий язычок скользил по его животу и опускался все ближе к паху, но ни упражнения, ни уроки борьбы, ни часы молитвы, проведенные ниц на холодном полу святилища Церкви Света, ни обращение к Мани с просьбой избавить его от этих образов — ничто не помогло. Он жаждал воссоединения с ней и мало-помалу одолевал страх нарушить предписанные верой правила.

Однажды, во время горячей молитвы в храме, Луч Света осознал скоротечность жизни — ничто не заменит ему сказочного наслаждения, которое доставляли плотские радости: слияние двух тел, словно обращенных в единое целое. Он никак не мог уразуметь, почему вера запрещает столь замечательные вещи. Ему нигде не бывало так хорошо, так спокойно и радостно, как в объятиях Нефритовой Луны, — после того как они дарили друг другу лучшее, на что способны!

Тогда Луч Света направился в оранжерею, где росли шелковичные деревья,

и разложил все личинки вокруг лампы, так что вскоре они засохли и стали тверже абрикосовых косточек. Потом, всего за несколько недель, уничтожил и всех остальных насекомых…

На следующий день после разговора с наставником он покинул Турфан и отправился в неизвестное будущее, которое целиком и полностью находилось теперь в руках у Нефритовой Луны. Луч Света не думал больше о странном происшествии, случившемся после той беседы с Морем Покоя. Выходя, он налетел на незнакомца; тот не удержался на ногах и разбил себе бровь. Пришлось пригласить его в оранжерею, чтобы помочь умыться.

У незнакомца было изможденное, дочерна загорелое лицо, а в левом ухе болталось серебряное кольцо. Все это придавало ему сходство с индийским аскетом. Он явно умел вести вежливую беседу. Звали его Буддхабадра, он действительно был индийцем и пришел из Пешавара. Луч Света так погрузился в грезы о предстоящей встрече с Нефритовой Луной, что слушал странника краем уха и мало следил за тем, что говорит сам.

Вскоре как-то получилось, что Буддхабадра начал расспрашивать его о причинах болезни шелкопряда, и юноша, испытывая неловкость из-за того, что был невнимателен к гостю, подробно рассказал индийцу о методах выведения шелковичных червей, о стадиях их развития, о том, как они делают коконы, как надо опускать их в кипящую воду… Потом незнакомец произнес загадочную фразу, на которую Луч Света не обратил внимания, так как мысли его по-прежнему то и дело воспаряли к мечтам: «Я вернусь через несколько недель, когда твои насекомые оправятся от болезни. И тогда тебе не придется сожалеть о нашем разговоре… Конечно, при условии, что ты никому о нем не расскажешь!»

Но Луч Света и так не видел причин кому бы то ни было рассказывать об этой встрече.

ГЛАВА 8

В ГОРАХ СТРАНЫ СНЕГОВ

— А это что? Обезьянка?

Человек, задавший вопрос, говорил на ломаном китайском. Молодой монах возвел очи к небесам. Стоило ему — всего несколько минут тому назад — впервые увидеть этого удивительного типа, Пять Защит моментально понял, что перед ним ма-ни-па. Тот сидел у тропы как будто расслабленно, но при виде встречного сразу вскочил, выдернув из земли и подхватив в каждую руку по кинжалу. На перевязи, пересекавшей грудь наискось, у него была прицеплена здоровенная палка с крюком наверху, вокруг пояса обмотан тростник, голый живот поджар и мускулист.

Ма-ни-па, как говорил Безупречная Пустота, раскрывая послушникам особенности буддизма в стране Бод, — это кто-то вроде бродячих лам, и бродят они, непрестанно повторяя на ходу знаменитую мантру, дарованную милосердным бодхисатвой Авалокитешварой: Ом мани падме хум! — то есть «Ом! Жемчужина содержится в лотосе!» Эта фраза обладает таинственной силой, ее называют «саженцем, из которого расцвели все цветы». Что же касается значения слова «ом», самого сакрального из унаследованных от древнего индийского знания… Говорят, это арка, в которую проходит атман — внутреннее существо, «я» каждого человека, — устремляясь к абсолютному брахману. Еще говорят, это звук абсолютной тишины. Поэтому слог «ом» следует произносить в начале каждой мантры, как бы открывая ее. Мантры же — священные формулы, также пришедшие из Древней Индии, — есть переложение изначальных вибраций, возникших при сотворении Вселенной и передающих космическую энергию шакти.