Шелковая императрица
Шрифт:
Если же пройдет целых семь месяцев… Можно сочинить сложное оправдание, сослаться на обстоятельства, всей правды о которых он якобы не имеет правды открывать, — да и к чему, если рукопись — вот она? Нет, лучше будет вернуться в Самье и оттуда сразу же направиться дальше, в Лоян. Перспектива совсем не радовала, особенно после ужасных испытаний, которые ему недавно пришлось пережить. Зима заканчивалась; холод уже не грозил, но снег превращался в бурные потоки воды и грязи, начиналось время частых и опасных лавин.
Однако выбора не было.
Буддхабадра мечтал о спасительном шелке, но при каждом движении все еще испытывал слабость
Что касается шелка, он принесет колоссальные доходы, центр Малой Колесницы даст мощные импульсы к росту веры, и в обители появятся новые монахи. Древнее учение пребудет в сохранности и приумножится… Благочестивые образы во всей красе представали перед мысленным взором настоятеля монастыря Единственной Дхармы, отвлекая от мрачных воспоминаний и тревог. Понемногу он избавился от мучительных сомнений, идти ему в Самье или нет, и прибыл в Турфан в состоянии блаженного полусна.
Погруженный в свои видения, бесцельно прогуливаясь по городу, он и налетел на пригожего молодого человека, выходившего из большого, похожего на амбар строения. Юноша рассыпался в извинениях, а потом пригласил Буддхабадру внутрь, чтобы промыть разбитую при падении бровь и остановить кровотечение.
— О, да здесь настоящая оранжерея! — заметил Буддхабадра.
— Это тутовник, для разведения шелкопряда, — с рассеянной улыбкой ответил юноша, довольно сносно говоривший на санскрите, так что настоятель монастыря Единственной Дхармы без труда понимал его.
— Мне казалось, китайцы держат монополию на выработку шелка, — не удержался пораженный аскет.
— В Турфане можно найти все что угодно! — безмятежно отозвался молодой человек.
— А как тебя зовут?
— Луч Света. Но, к сожалению, мои насекомые серьезно занедужили.
За несколько минут Луч Света достаточно рассказал Буддхабадре, чтобы тот решил, что Безупречная Пустота сильно лукавил и набивал цену: оказывается, не так уж и трудно обойти запрет! Не было нужды в трудном путешествии в Центральный Китай — все можно достать гораздо ближе! Достаточно найти общий язык с милым юношей по имени Луч Света, как только его шелкопряды поправятся.
Часть оранжереи была выделена для коконов, аккуратно расположенных на узких стеллажах. В соседнем помещении стояли огромные котлы и не менее внушительные треножники из бронзы, под которыми, судя по горкам золы, регулярно разводили огонь. Луч Света объяснил, что таким образом обваривают коконы, чтобы их можно было размотать. Буддхабадра узнал все необходимое о сложных процедурах — от ухода за яйцами шелкопряда до получения нити, которую оставалось после этого лишь превратить в ткань… и, прислушиваясь к разъяснениям случайного собеседника, настоятель все яснее понимал, что Малая Колесница больше не нуждается в союзе с Большой.
Выходя из амбара, где происходило разведение шелкопряда, и расставаясь с приятным, улыбчивым юношей, носившим прекрасное имя Луч Света, настоятель из Пешавара был совершенно счастлив. Если бы он не ошибся в выборе дороги, если бы чудесное стечение обстоятельств не привело его в Турфан, если бы он в буквальном смысле не наткнулся на этого молодого человека, пришлось бы идти на край света, чтобы получить все то, что вполне доступно и здесь!
Разве не настал подходящий момент взбунтоваться против засилья зазнавшихся махаянистов, искажающих
Размышляя таким образом, Буддхабадра подошел в итоге к камню-указателю: до Самье не более шести дней пути. Снова повалил густой снег, солнце скрылось за белым хребтом, с сумерками окреп и холод. Тут Буддхабадра заметил чуть в стороне от дороги темное пятно — вероятно, вход в пещеру. Он решил, что если она достаточно просторна, будет разумнее устроиться в ней на ночлег, закутавшись в шкуру яка и дав отдых до утра натруженным ногам.
Со всеми необходимыми предосторожностями он заглянул в зев пещеры, ведь там могло укрываться от непогоды опасное животное. Изнутри пахнуло грибницей и сыростью стен. Это означало, во-первых, что внутри никто не живет, а во-вторых — что это укрытие не промерзает. Следовательно, ночью там теплей, чем снаружи. Утомленный долгим дневным переходом, успокоенный близостью цели, Буддхабадра мгновенно уснул.
Когда он проснулся, в отверстии выхода уже виднелся утренний свет и, значит, можно было двигаться дальше. Однако ноги болели так сильно, что, попытавшись встать, он невольно застонал. И заметил вдруг в полутьме белеющее у дальней стены человеческое лицо. Казалось, его неведомый спутник дремлет сидя, но, присмотревшись, ошеломленный Буддхабадра понял две вещи: этот человек ему знаком, и он вовсе не спит, а одурманен каким-то снадобьем.
Перед ним был тот, чье отсутствие на собрании в Самье нарушило все планы и послужило толчком для дальнейшей цепи событий.
— Безумное Облако! Что ты здесь делаешь? Мы напрасно прождали тебя в монастыре! Где ты был? — выпалил Буддхабадра.
Человек, носивший имя Безумное Облако, выглядел весьма необычно — даже для этих мест, где можно встретить самых странных людей. Под тяжестью огромных бронзовых колец мочки его ушей оттянулись настолько, что голова — с острыми скулами и нижней челюстью, запавшими щеками, бритой макушкой — забавным образом стала напоминать вазу с двумя ручками. Однако, едва встретив его жесткий, почти звериный взгляд, любой раздумал бы насмехаться.
— Здесь? Ничего особенного. Снаружи холодно. Я, как и ты, искал убежище на ночь.
— Но я спрашиваю, почему ты не пришел тогда, в назначенный срок?! — повторил настоятель из Пешавара.
— Ах, это! Собрание! Полагаю… я заблудился. Да… да-да, именно так! Я потерял дорогу! А когда наконец добрался до места, было уже слишком поздно. И опоздал-то совсем чуть-чуть… Смотри, у меня всегда с собой мандала! — неожиданно добавил Безумное Облако, глядя куда-то мимо Буддхабадры рассеянным взглядом. Он завозился, извлек из котомки мятый платок из черного шелка с красной каймой и замысловатым рисунком посередине и, привстав, ткнул им чуть ли не в нос Буддхабадре.