Шёпот Зуверфов
Шрифт:
– - Крыша-то, что надо, -- разбавил тишину старческий металлический голос, наполненный электронными нотками, будто кто-то взял звук, исходящий из гортани, записал на винил, положил его на диск проигрывателя и то растягивал, то ускорял звучание, придавая ему ирреальность.
– - Тут паров меньше, не отравишься.
Инсар Килоди устроился в раскладном походном кресле, посматривал то на серое небо, то вниз, на смешных "тупиков". Он прозвал их так не из-за умственной отсталости, а потому что почти каждый, пока тащился, натыкался на непреодолимое препятствие и попадал в тупик.
Напротив него расселся в таком же кресле здоровенный темнокожий старик. У него было две ноги, две руки, огромное туловище
– - Выходит, вы мне что-то вроде сделки предлагаете?
– - нахмурился Килоди. На нём был тёплый вязаный свитер из овчины, прочные военные штаны и крепкие кожаные сапоги.
– - Взаимовыгодное сотрудничество, -- поправил его старик.
– - Убить диктатора, который ещё не взошёл на престол, правильно?
– - спросил Инсар.
– - Мрак твоей души покинул глубокий колодец, -- хрипел бесцветным, будто из транзистора, голосом старик, -- но к несчастью только они способны свергнуть кровавый кулак.
– - Кого именно?
– - Придёт час -- узнают все.
– - Как скоро?
– - Приходиться ждать.
– - Насколько долго?
Прогремев как раскат грома, над Фесрамом промчался военный истребитель. Район, который Инсар и старый мех выбрали для посиделок, был брошен во время застройки. Новёхонькие панельные многоэтажки ждали своих хозяев, но взрыв на заводе обрушил их планы. Теперь в каменных, с пустыми чёрными глазницами отвергнутых коробках базировалась многочисленная группировка Мейхера Заволло. Услышав гул реактивных двигателей, на крыши других зданий высыпали вооружённые бойцы, среди них были илейцы, сономиты, даже гибриоиды, коих Инсар насчитал пять штук.
– - Разведка Трезубца, -- ткнув в запыленное небо острым железным пальцем, проговорил старик, -- делают снимки местности. С этим у них ничего не выйдет. "Заглушки" у нас пашут, что надо. Однако готовится серьёзный штурм. Нам не выстоять. Придётся сниматься с якоря.
– - А что по этому поводу думает Заволло? Или ты у них главный?
– - Мейхер солидарен со мной, и скоро мы отправимся на юг. А ты последуешь туда, куда тебя поведёт твоё стремление. Ты отлично осведомлён о своём будущем, но принимать его не хочешь. Это как движение по шоссе с выключенными фарами. Скоро ты нажмёшь нужный тумблер, и дорога станет ясна.
– - Путано как-то. Может, скажете мне, если вам всё ведомо?
– - Увидишь сам, -- многозначительно ответил старик и уставился на тонкие белые полосы на небе, оставленные самолётом. Будто изрисовали небосвод простым карандашом и провели две линии резинкой для стирания. Получилось топорно и неопрятно.
– - Не тороплю, -- продолжил старик и, запустив
– - Стало быть, я пленник?
– - спросил Инсар.
– - Посуди сам, к чему мне принуждения? Ну, отходили тебя, как следует ребята Заволло, ну да, признаю. А всё зачем? Чтобы убедиться, насколько крепко в тебе засела эта зараза, усёк? Мы увидели Его. Заволло сражался с Ним. И теперь сомнений нет, ты у "теней", похоже, всерьёз и надолго. Так что уходи, если желаешь. Но я единственный, кто в силах избавить тебя от этой гадости и даже, если повезёт, восстановить твоё доброе имя, пусть ты и убил моего близкого друга.
Инсар не ответил. Собственно, чем возразить? Этот старый темнокожий мех взял его на крючок. Избавиться от невыносимых болей, от необходимости убивать, от страшных снов и галлюцинаций. От назойливого змеиного шёпота. Не от всего ли этого кошмара он так давно стремился отделаться раз и навсегда?
Дневник Инсара Килоди:
"...попал в Фесрам. Прогнивший, чумной город, в котором нашли пристанище самые страшные террористы в Илейе. Фесрам гадкий, полный ходячих мертвецов и тех, кто спрятался от правосудия, и смиренно ожидает своего часа. Город честен -- он не притворяется, не врёт, не лицемерит. Трезубец стерилен, будто половой кастрат, потому никому кроме вкладчиков и кредиторов не интересен. Маникур, Сент-Вален или Вермер совсем иные. Грязные и алчные, впитавшие в себя человеческие пороки и кровь. Зуверфы невольно привели меня сюда. Но теперь Зуверфы забились куда-то глубоко-глубоко и носа своего не высовывают. Этот чёрный маслянистый человеческий силуэт, похожий на манекен, облитый очистными зловониями. Перед глазами до сих пор его извивающаяся усмешка, лопающийся шар и вязкая, мерзкая слизь..."
"...террористы старика называют по-разному, но мне он представился как Асмар Мбалли. Его книгу я видел у Фрая, он должен мне помочь. Встреча оказалась неожиданной и обескураживающей. Кто бы мог подумать? Впрочем, современный мир настолько непредсказуем, насколько ты можешь вообразить. Я и подумать не мог, что когда-нибудь убийство станет моим ремеслом, приносящим хлеб насущный.
Мбалли разговаривал со мной. Раны заживали, впредь со мной обращались как с гостем. Почему? Я им нужен. У них есть разного рода профессионалы и таланты, но нет классного убийцы. Не льсти себе, Килоди. У них нет особенного киллера, поддерживаемого силами особенного порядка. Один точечный укол в силах сотрясти любые скалы, насколько бы неприступными они не казались.
Признаться, мне некуда идти. Добровольный плен стал надёжным пристанищем. Я читаю книги, смотрю старые кинофильмы. Измир фырчит и тихо материться, уткнувшись в планшет. Мне плевать. Почти каждый день я гуляю по "спящему городу". Беру у парней Заволло респиратор и отправляюсь шляться в компании "тупиков". Гибриоид остаётся под замком, его не выпускают. Неистово извожу себя в спортзале. Физическая боль приносит удовольствие. Наверно, я привык её ощущать. Недавно кружилась голова, весь день провёл на толчке: по ощущениям, будто отжил своё бесполезный сонм миниботов. Ещё я каждую ночь вижу сны. Не могу освободиться от образа той самой девушки, которую повстречал в парке Трезубца. Джулия. Я помню её лицо, шею, глаза и эту короткую мальчишескую стрижку, которая мне не на шутку приглянулась. Во сне я преследую её, она кричит и отбивается. Вокруг тьма, и только чьи-то зоркие зенки светятся из темноты. Сначала пара, затем всё больше и больше. Потом эти злые светлячки перетекают в меня, я будто бы возвышаюсь над всем миром и парю в воздухе. Я безумен и всесилен. Я страшусь этих снов..."