Шерстяная «сказка»

Страйк Кира

вернулись к прерванным развлечениям.

Ну а что, ничего ведь страшного, в итоге, не случилось. Менять расписание торжества по всяким мелочам никто не собирался.

А я всё только вот одного понять не могла: откуда такое легкомысленное отношение к человеческой безопасности? Неужели хозяевам в голову не пришло, что гостей следовало хотя бы оповестить об опасных местах на своей территории? Или народ всё-таки предупреждали, да я всё прослушала? Кроме нас-то в ту сторону ни одна лодка не поплыла. Ну да ладно, чего теперь руками размахивать.

В общем, как уже сказала,

любопытствующим быстро наскучило крутиться вокруг нас.

Только самые родные сгрудились под тентом рядом со мной и Андрэ и бдительно несли охранную вахту. Словно опасались оставить нас без надзора и пропустить момент, когда мы вляпаемся во что-нибудь ещё.

Одного Ноэля с большим трудом удалось выслать из взрослой компании, чтобы парень перестал исполнять заботливую няньку для великовозрастных подопечных и продолжил уже приятное общение с молодёжью.

Ральф испугался настолько, что его никакими уговорами невозможно было заставить расслабиться и прекратить переживать, прокручивая в своём богатом художественном воображении красочные картины того, что могло бы произойти. Разумеется, с печальным финалом. Бледное лицо брата никак не покидало трагично-серьёзное выражение. В итоге, я поняла, что все мои сердобольные друзья с чистой совестью выдохнут лишь тогда, когда я окажусь в единственном безопасном месте и состоянии – спящей в своей койке под уютным одеялом.

По большому счёту, я была и не против такого варианта. Замучилась уже с благодарностью принимать проявления их заботливой опеки, да смотреть, как печально вздыхает Андрэ. Тот выглядел страшно сконфуженным и постоянно, как мне показалось, порывался что-то сказать.

Однако, не решался. Наверное, именно потому, что нас ни на секунду не оставляли наедине.

Короче говоря, к самому вечернему разгулу я, под конвоем Кларисс, на полных основаниях сбежала в своё временное пристанище, с великим облегчением стянула тугое платье, нарядилась в ночнушку и приготовилась посмотреть на салют из окна.

Не тут-то было. Как только тело и нервы расслабились, организм тут же накрыло последствиями приёма «успокоительного». Это я про глинтвейн. Так вот, доложу вам, это варево только на вкус кажется легкомысленным дамским напитком. На деле сей ядрён-компот очень даже коварен.

Девчонки из прислуги, помогавшие мне расшнуровать «кольчугу» и умыться, быстренько организовали пострадавшей гостье полный «рум-сервис» и умчались занимать места в зрительном зале, чтобы поближе поглазеть на финальное представление вечера.

Флигель опустел, и вокруг наступила такая благодатная тишина, что меня моментально разморило. Послав к такой-то бабушке весь их фейерверк (думается, у себя дома мы наверняка и покруче шоу видали), я устроилась под одеялом и блаженно поплыла по волнам расслабляющей сонной неги.

Отключилась так крепко, что пропустила всё на свете. А это вот «всё на свете», между тем, не просто касалось непосредственно меня, но и решило всю мою дальнейшую судьбу.

В общем, к делу.

Пушками меня было не разбудить – они этого и не сделали. Проснулась совсем от другого.

От того, что взлетаю с кровати куда-то вверх,

а потом вот так, как есть, в подвешенном состоянии (это буквально, это не фигура речи) задыхаюсь в каком-то душном свёртке.

Не знаю, как богу душу не отдала. Во рту всё жутко пересохло и склеилось, да так надёжно, что я глотка сделать не могла, чтобы протолкнуть бьющееся в горле сердце обратно на положенное физиологией место.

Ко всему, там же, во рту и в носу явственно почувствовался острый вкус гари, и следом лёгкие разорвало удушливым приступом кашля. Струхнула так, что не вышептать. И пока я истерично брыкалась и сокращалась в этом странном кульке, кто-то настойчиво тащил меня куда-то… Куда? Оказалось, на улицу. Вот уже и ноги мои босые до самых колен начала холодить вечерняя прохлада, вот сквозь вату панического ужаса послышались перепуганные голоса людей.

Телу моему придали вертикальное положение, верхушка душной паранджи сползла, в лёгкие, заставляя их хрипеть, пошёл кислород. И первое, что я увидела сквозь щиплющую глаза слезливую пелену – изрядно подкопчённое, перекошенное лицо Андрэ. Прямо перед собой.

Даже полторы секунды удержалась на ногах, пока барон продолжал придерживать меня и одеяло на мне (это было оно), чтобы, наверное, то окончательно не упало, и я не оказалась перед столпившимся народом в одной ночной сорочке.

Дальше - пробел.

Не знаю, под какой неправильной звездой весь этот чёртов праздник пошёл наперекосяк. А

главное, за что злой рок суровых испытаний сегодня преследовал именно меня. Кого я где прогневила, что сделала не так, но…

Как уже все догадались, то самое место, которое мы с друзьями сочли максимально безобидным и надёжным, оказалось самым опасным. Я прямо зарок себе дала, что схожу в церковь и пообщаюсь с высшей силой. Быть может, это давно следовало сделать – отдать долги за своё спасение и новую жизнь? А теперь кто-то сверху меня настойчиво тыкал носом в собственную самоуверенность и неблагодарность? Я уже просто не знала, на что грешить.

Своими словами, суть в том, что в целом фейерверк получился нарядным и замечательным.

Но один из зарядов всё-таки подкачал. Оказался «кривым» и улетел не в сторону реки, а в крышу злополучного флигеля. Сухая конструкция вспыхнула моментально.

Хорошо, хоть зрители вовремя успели заметить начинающийся пожар и забить тревогу.

Ральф, зная, что я там одна, первым бросился на выручку. Но барон оказался спортивнее и добежал быстрее. Нашёл меня в клубах напирающего дыма, сгрёб в охапку, как была, и выволок наружу.

Надышаться во сне я всё же успела. Хапнула гари с лихвой. Голова теперь просто раскалывалась на куски, грудь саднило, и я бы всё на свете отдала за то, чтобы оказаться от этого дома где-нибудь за тридевять земель.

Флигель удалось отстоять – благо река в трёх метрах. Но крыша и верхний этаж после пожара подлежали большой реставрации. Насколько приятным был первый вечер в гостях у графа, настолько же ужасной оказалась эта ночь. С первыми лучами солнца наша карета отправилась домой, где я, наконец, оказалась в заботливых руках Кристи.