Шестая жизнь Дэйзи Вест
Шрифт:
— На стенах нет ни одной фотографии, — опережает меня Мэтт.
— Да, — говорю я. — Как ты знаешь, мы только пару недель назад переехали, и у мамы еще руки не дошли.
— А я было подумал, что родители не любят, когда на стенах что-то висит, — замечает Мэтт. — Ну, ты понимаешь, все эти унизительные детские фотки и прочее. Я уж собирался сказать, как тебе повезло.
— К сожалению, нет, — отвечаю я, подыгрывая ему.
Напомнив себе сказать Мэйсону, чтобы он как можно быстрее повесил на стены несколько детских фотографий, я предлагаю Мэтту провести небольшую
В моей комнате нет места, где можно было бы посидеть, как в спальне Одри, поэтому Мэтт, подойдя к кровати, садится в ногах. Я, остановившись посреди комнаты, думаю, что делать дальше. Затем, решив, что другого выхода я себе просто не оставила, я подхожу к кровати и также сажусь на солидной дистанции от Мэтта.
— Красивая комната, — говорит Мэтт, оглядываясь. Указав рукой на постер с изображением «Аркад Фаер», он улыбается, но никак не комментирует увиденное.
— Спасибо, — благодарю его я. — Мне нравится заниматься обустройством.
— В этом ты похожа на сестру, — замечает он, сдержанно смеясь, — но ты продвинулась дальше.
Я сижу, боясь пошевелиться, и от души надеюсь, что Мэтт этого не замечает. Колени напряженно сдвинуты, а плечи и подбородок развернуты в его сторону. Со стороны я, очевидно, похожа на цветок в горшке, стоящий на подоконнике и вращающий головкой, чтобы поймать лучи солнца. Правая сторона тела — та, что ближе к Мэтту, — кажется мне теплее левой.
— Так что же я пропустила сегодня на уроке английского? — спрашиваю я, наслаждаясь этим теплом.
— Да ничего особенного, — говорит Мэтт. — Мистер Джефферсон задал для изучения несколько новых словарных слов, и мы в основном весь урок корпели над ними.
— А что это были за слова? Интересно, я знаю или нет.
— Постой, дай-ка я вспомню… — говорит Мэтт, откидываясь назад и глядя в потолок. Я начинаю чувствовать себя нелепо, сидя рядом, как манекен. Приходится последовать его примеру, и я осторожно ложусь, опираясь на локоть и старательно следя за тем, чтобы, не дай бог, не оказаться слишком близко к Мэтту.
— Кажется, там было слово «подтрунивать», — вспоминает Мэтт.
— Чем мы все время и занимаемся, — отвечаю я, меняя позу и складывая руки на животе.
— И еще «изгонять», — добавляет Мэтт.
— Что? Сгонять? — переспрашиваю я. — Это что, словарное слово?
— Да нет — изгонять. Не в смысле жир сгонять на беговой дорожке, а демонов изгонять, и все такое.
— А, — говорю я, — ясно. Давай еще.
— Изобличать.
— Не представляю себе, что это.
— Я думаю, это значит обвинять кого-нибудь в чем-нибудь, — предполагает Мэтт. — Похоже на «обучать» еще.
— А еще?
— Что-то там было еще связанное с книгами, — продолжает Мэтт. — «Пролог» и «фолиант», что-то такое.
— Ну, это
Мистер Джефферсон любит задавать нам на уроках загадки, связанные со словами. Если разгадываешь, получаешь хорошую оценку. Получив достаточное количество оценок за разгаданные слова, можно быть уверенным, что результат в четверти будет хорошим.
— Зимородок, — говорит Мэтт.
— Зимородок, — повторяю я. — Красивое слово. Не имею представления, что это может быть.
— Я тоже, — признается Мэтт. — Значит, узнаем завтра, когда мистер Джефферсон напишет значение на доске.
— Или давай вместе поищем, — говорю я, спрыгивая с кровати и направляясь к противоположной стене, где висит полка с книгами.
Книги расставлены по цветам, и толковый словарь стоит в красном секторе, вместе с учебником по интерьерному дизайну, двумя романами, триллером и «Властелином колец». Взяв словарь, я начинаю листать его.
— Оказывается, это птица, — говорю я, прочитав статью. — А еще есть прилагательное, означающее «спокойный, тихий, веселый, благоприятный или безмятежный».
— Отличное слово, — соглашается Мэтт. — Я его теперь никогда не забуду.
— Правда? — спрашиваю я, захлопывая словарь, и возвращаюсь на кровать. На этот раз я без колебаний ложусь и оказываюсь гораздо ближе к Мэтту, или по крайней мере мне так кажется, потому что я вижу его лучше. — Это почему же?
— Потому что безмятежный, спокойный… все эти слова напоминают о тебе, — отвечает Мэтт без колебаний, удивляя меня прямотой. Смотрит он уже не в потолок, а прямо мне в глаза, и взгляд его поражает словно молния. — Так я чувствую себя, когда ты рядом.
На меня снисходит озарение: его слова не просто лесть, они — универсальный ответ на все вопросы, которые я задаю себе уже несколько дней.
Нравлюсь ли я ему так же сильно, как он нравится мне?
Можно ли ему доверять?
Могу ли я рассказать ему?
Теперь я знаю, как следует отвечать. Да. Да. Да. Безоговорочное, абсолютное да.
18
— Гм… — говорит Мэтт через несколько минут, осматривая кабинет Мэйсона, в который я его привела. — А что мы здесь делаем?
— Присядь, — прошу его я, указывая на стул, стоящий возле массивного письменного стола. — Пожалуйста, — добавляю я, не желая превращать просьбу в приказание.
Сев за стол Мэйсона, я, подавив волнение, делаю несколько глубоких вдохов, чтобы окончательно успокоиться. Пытаюсь сфокусироваться на позитивной стороне ситуации — Мэтт так близок мне, что с ним я не боюсь поставить на карту все, — но закрыть глаза на негативную сторону все же не получается. Я собираюсь выдать государственную тайну, и этот поступок может иметь далеко идущие последствия для всех, кого я знаю. Кроме того, я собираюсь открыть парню, который мне нравится, что я лгала ему с самого первого дня знакомства. И наконец, я должна открыть брату девушки, умирающей от рака, что есть лекарство, которым можно воскресить покойного… но сестра его получить не может, увы.