Шестеро вышли в путь
Шрифт:
— Ты пойми, Ольга! — говорит он значительно и взволнованно. — Он здесь хозяин, мы все от него зависим, все наше будущее...
Ольга все понимает. Она ведь только шутила. Пусть Булатов не сердится.
И снова они поют песни, и улыбается Гогин, и искоса посматривает непонятным взглядом Катайков. Тишков начинает играть вальс. Ольга танцует с полковником. Полковник обнимает ее крошечной, сильной своей рукой, и у него ум заходит за разум, он шепчет ей что-то вроде следующего: «Мадам, доверьтесь мне, я увезу вас в сказочную страну».
Ольге не смешно. Ее даже не раздражает этот стиль. Уж слишком глупо
Вальсируя, он уводит ее в сени и пытается еще раз поцеловать. Она выскальзывает. Как легко она переняла нехитрую тактику уездных барышень и кокетливых чиновничьих жен!
— У нас с вами будет заговор — хотите? — спрашивает она, жеманничая и стреляя глазами.
— Мадам! — вскрикивает полковник и падает на одно колено.
— Вы увлекли меня, — говорит Ольга, — я влюблена!
— Мадам! — рычит полковник и тянется к ней, но она отступает на шаг.
— Когда я уйду к себе; — говорит Ольга, — задержите моего мужа. Пусть он проведет всю ночь за столом.
— Вы осчастливили меня! — говорит полковник. — Приказ будет исполнен.
Она убегает обратно в комнату. Снова что-то поют, что-то играют и без толку кричат и поднимают кружки с мутным, скверно пахнущим самогоном...
— У вас пустая кобура? — спрашивает Ольга. — Или вы носите оружие?
— Я военный человек, мадам, — отвечает полковник, — я двенадцать лет на войне — с тысяча девятьсот четырнадцатого года. Оружие стало частью меня самого.
— Ой, — говорит Ольга, — покажите, какое у вас оружие! Я всегда мечтала быть военным. К сожалению, нам, женщинам, это не дано.
— Надежда Дурова, девица-кавалерист! — восклицает полковник в восторге. — Вы вплетете новые ветви в венок России!
— Я хочу выстрелить, — говорит Ольга. — Дайте мне ваш револьвер.
Она говорит капризным тоном и надувает губки. Это соответствует представлению полковника о женском кокетстве. Он вынимает из кобуры маленький браунинг и протягивает Ольге. Ольга берет его обеими руками, стараясь подчеркнуть свое полное неумение обращаться с оружием. И вдруг из-за ее плеча протягивается короткопалая, решительная рука. Она поворачивает голову. Катайков спокойно вынимает браунинг из ее рук и говорит:
— Положите обратно, полковник. Это не игрушка для барышни.
Ольга мельком взглядывает на лицо Катайкова и пожимает плечами.
— Подумаешь! — говорит она. — И не надо. Я ведь так просто, из интереса.
Она понимает, что больше уже Катайков не спустит с нее взгляда. Ей становится тоскливо.
— Я устала, — говорит она.
Встает и идет к дверям своей комнаты. Булатов собирается идти за ней.
— Вы помните наш заговор, полковник? — кокетливо спрашивает Ольга.
— Помню и повинуюсь! — кричит полковник, щелкая каблуками.
— Спокойной ночи!
Ольга уходит к себе в комнату, за нею идет Булатов, но его останавливает резкий оклик полковника:
— Булатов! К столу! Мечу банк.
— Я устал, —
— Э, брат, — кричит Миловидов, — не по-офицерски!
Он вытаскивает две колоды засаленных карт, разбухших от жира, с оборванными углами, и бросает их на стол таким жестом, будто с треском распечатал колоду.
— Бой за зеленым сукном или дуэль на пистолетах! — серьезно говорит он.
Булатов, вздохнув, идет обратно и садится за стол.
— В банке сто, — говорит Миловидов.
Ольга закрывает дверь и, облегченно вздохнув, ложится на кровать. Поздняя ночь. Красное солнце идет по небу. Оно идет над пустынным лесом, над свинцовыми кругами озер, над ртутными лужицами болот. Оно освещает полянку со странными домиками из потемневших от времени бревен. В одном из домиков на нарах, в ряд, спят бородачи. В другом, за столом, заставленным глиняными мисками со студнем и кислой капустой сидят два офицера и дуются в карты. На полу спят Гогин и Тишков. Положив голову на стол, размышляет Катайков.
«Э, братцы, нет! — думает он, глядя, как офицеры, высоко вздымая руки, шлепают картами о доски стола. — Это дело нам не подходит. — Мысленно он ругает себя. — Дурак, — повторяет он сотый раз, — на что попался? Спутался с аристократишками, с чванной голью, с фанфаронами. Нет, братец ты мой, Катайков, надо из этого дела вылезать! Ох, беда!»
Ольга смотрит в окно на ночное красное солнце. Она счастлива уже тем, что хоть сейчас, хоть на время одна. Она решает, что, если все-таки Булатов придет, ускользнув от полковника, она набросится на него, будто обиженная тем, что он спокойно смотрел, как полковник за ней ухаживает и даже ее целует. Она набросится на Булатова за то, что он трус и не захотел ее увести от пристающего к ней полковника. Теперь она успокаивается окончательно. До утра она будет одна. Красное солнце медленно идет над вершинами деревьев, над ртутными лужицами болот, над свинцовыми кругами озер. Ольга засыпает.
Пока красное солнце скрывается ненадолго за деревьями и поднимается из-за них опять, дремлет вполглаза Катайков, громко храпя, спят на полу Гогин и Тишков, храпят бородачи, дыша тяжелым казарменным духом, — два офицера императорской армии режутся в «железку», и счастье попеременно склоняется то на сторону полковника, то на сторону прапора.
Они так и засыпают за столом, но полковник и во сне держит прапорщика за рукав, выполняя обещание, данное очаровательной женщине.
Солнце высоко поднялось над деревьями. Оно теперь яркое, раскаленное, белое. На земле жарко от его лучей. День.
Просыпаются бородачи и расходятся по обычным делам. Кто ушел в лес за валежником, кто затопил печь, кто носит воду из колодца. Проснулась Ольга и тихо выглянула в дверь. Положив голову на стол, спят Миловидов, Булатов и Катайков. Развалившись на полу, громко храпят Тишков и Гогин. Тихо ступая, Ольга проходит через комнату и спускается с крыльца, не видя, что, не повернув головы, скосил на нее бессонный внимательный глаз Катайков.
Ольга умывается у колодца, обходит строения на поляне: часовенку с резным деревянным крестом над дверью, большую избу, в которой построены длинные нары — место отдыха и горьких снов бородачей, пустой сарай с настежь распахнутыми воротами, в котором на зиму, верно, складывают дрова.