Шибболет
Шрифт:
– I want you, I want you, I want you, - он любил петь Битлов.
– Сева! Мa belle
These are words that go together well. My Се-е-ева!
А Костас удивился:
– Почему вы смеётесь? Такие подгузники есть. Мы брали израильские "Титулим", они дешевле, а качество хорошее.
На вторую волну хохота нас уже не хватило. Через два часа нам дали слабительное. В ужине отказали. Вечером суровые медсёстры поставили нам клизмы. Шутить с ними было бесполезно - они видали и не такое, а всякое. Только
– Вернитесь, мальчики.
А мы побежали в гальюн. После чего бледный Костас сказал:
– Детские подгузники мы тоже продавали. Очень удобно и гигиенично для малышей.
Утром нас переодели в лёгкую спортивную униформу, заставили выпить по паре таинственных таблеток и помочиться напоследок. И мы полезли в "золотую рыбку", из которой накануне убрали всё, что мешало, и отвинтили всё, что могло покалечить. Управлял "рыбкой" второй из троицы - вспомнил!
– Сергей Миронов. А у третьего была фамилия Качара. Миша Качара. Я шёл за Марселем последним. "Рыбка" рассчитана на трёх человек. Она всегда была рассчитана на трёх человек. Мы влезли все девять. Мы прилипли к сухогрузу, и через пять часов поступил сигнал оторваться. Лодка легла на дно.
– И что теперь? Ждём попутного ветра? - спросил Новиков.
– Не царапай мне последний нерв, Вова.
– Ставь задачу, командир, - тихо сказал Поляков.
– Задача - не чайник, так сразу не поставишь, - капитан-лейтенант разорвал голубой пакет и быстро пробежал глазами приказ.
– Весёлые ребята в штабе сидят, - и похлопал по плечу Мишу Качара.
– Справимся, как ты думаешь?
Миша пробежал глазами текст:
– Справимся, командир. Если никто не обосрётся.
– Всем дали таблетки, чтоб не обосраться-обоссаться и жрать-пить не хотеть. Словом, отключили нам почки-печени.
– Ни хрена себе у них препараты, - поразился Новиков.
– Командир, наклонись-ка, - и Миша прошептал Арашкевичу: - Думается мне, Сева, проверяют нас на клаустрофобию. Это главная задача.
– Не рано ли начала пара влюблённых курлыкать на судне?
– Правда, командир, не томи.
Арашкевич строго сказал:
– Хорошо. Задача. Мы должны незаметно проникнуть, минуя эхолоты и заграждения, в военный порт ...
– Новороссийска, - перебил Костас.
– Откуда знаешь?
– Пять часов от нас только этот город с большим портом.
– Далее всплываем и пугаем окружающих своим видом. Потом нас забирают.
– Ну, так пошли, чего сидеть-то?
– сказал Марсель.
– Придётся посидеть. Надо прицепиться к какому-нибудь днищу, чтобы нас не засекли. Выбор и принятие решения по трансферу оставляют за нами.
– Класс!
– воскликнул Новиков.
– Дожили до сгнившей буржуазной демократии! Будем голосовать? Или у нас тут пока ещё демократический
– Демагогию отставить!
– Спасибо, дорогая партия и родное командование, за приказ, который мы и сами хотели!
Было полутемно, но усмехнулись, наверное, все.
– Я вас всех успокою, голосовать мы не будем. Скажу гаже. Ближайшее подходящее нам днище в ту сторону будет только послезавтра в одиннадцать утра. Хотя приказом нам отводится семьдесят два часа.
– Нет, мне нравится это - семьдесят два часа!
– не мог остановиться Вовчик-раз.
– При двух баллонах кислорода.
– Марселик, любимый, твоя попка мне уже надоела, - ласково прокурлыкал я.
– И если ты ею ещё раз вмажешь меня в переборки, у тебя будет большая татуировка на спине с моим портретом. Хочу другую. Или ты некрофил?
– спроси я под смех остальных.
– Мальчик мой, - отвечал Марсель через плечо.
– Дай только выбраться отсюда. Вот всплывём, и я обещаю тебе небо в алмазах.
– Миша!
– спросил Поляков.
– А сколько над нами?
– Тридцать шесть метров.
– Командир! Я хотел бы детализировать задачу.
– Слушаю.
– Тридцать шесть метров - это над уровнем моря? Или под?
– Ох, дошутитесь вы у меня. Всех на карандаш! Расслабьтесь и отдыхайте.
– Я добавлю кислорода, - предупредил Миша.
– И ещё. Если кто-то захочет выйти - кричи. Если кто-то увидит солнце - кричи. Если кто-то увидит зелёных человечков, бабочек, мышей или маму - кричи.
– А бабушку можно?
Я прислонился щекой к марселевой спине и вырубился часов на пять, только иногда вытирая слюну о его трико. Помню, что проснулся от крика "Кто пёрнул?"
– А что мне прикажешь - лопнуть? Ну, лопну. Легче никому не будет, - проворчал Серёжа Миронов.
– Я добавлю кислорода.
Снизу потекла живительная струя. Сверху щёлкнул клапан давления. Илья сглотнул слюну, выравнивая барабанные перепонки.
– Рекомендую продуть уши, - посоветовал Арашкевич.
– Уже. Не учи учёного. Мне всю жизнь продувают уши, я привык, - раздались голоса; последняя реплика принадлежала угадай кому - будущему эфэсбэшнику.
– Пердёж стравили, предлагаю травить анекдоты.
– Ты где-то подхватил свеженькие?
– спросил Миша.
– Кислорода остался один баллон. Это часов на четырнадцать, если экономно.
– Должно хватить. Ещё пару часов после продержимся.
– Есть фрегат "Быстрый". Через три часа пройдёт на заправку.
– Нет.
Миша полистал лоцию.
– Есть лесовоз.
– Какой причал?
– Далеко. Часа полтора ползти по дну назад.
– Напоремся на что-нибудь.
– Это точняк, ребята. Везде, даже в Японии, акватории засраны таким железом...