Шибболет

Клейман Борис Маркович

Женя повернула к нему злое лицо.

– Вот вечно вы болтаете. Только языком способны молотить. Нетаниягу сказал, Либерман сказал, Ципи Ливни сказала. Им, мне, да и по большому счёту и тебе - насрать, что сказал Исраэль Кац, Арье Дери или там президент Ривлин - всё равно ничего не меняется по отношению к ним, - она потрясла указательным пальцем в сторону купающихся подростков.
– Они - живые, а вы - тухлятина. Да, это ребячество. Но дать им почувствовать вкус свободы, радости самостоятельности, принятия самими своих решений -

разве это не правильно? А к сентябрю мы вернёмся сюда. Им надо будет записываться в школы. Кроме Гарика и Генки, все эйлатские. Разойдутся по родителям. Но дружбу сохранят надолго. Чего я и добиваюсь - избавить их от одиночества, от чувства ненужности. Дать им друг дружку, чтоб насовсем, чтобы братья...

Она стала натягивать шорты, сандалии и майку.

– Я думала, что хоть ты меня понимаешь. (Здрасьте вам морозным утром, - подумал Илья.
– Такие предъявы кидать можно только через пять лет после таинства брака в русском ЗАГСе.) Эх, ты, папашка!

Она легко вскочила на ноги и свистнула громко.

– Уходим!
– крикнула Женька ребятам.

Наташа с любопытством наблюдала интригующую сцену.

– Да не было у меня с ней ничего. И быть не могло, - виновато сказал ей Илья.

– Я так и подумала, - усмехнулась российская племянница, она же почти дочь.

– Вот за эфтаки дела посадили в кандала...- пробормотал Илья.

Минуту спустя к нему подбежали девочки-кузинки.

– Вот, твоя девочка потеряла, - и протянули зарядник для мобильника.

– Спасибо, красавицы! Пойдём есть мороженое?

Наташа взяла девчушек за доверчивые ручки, и все отправились к ближайшему киоску. Возле киоска прогуливались павлины с опущенными хвостами, и лежали в тени кошки; между ними расхаживали голуби и галки. Павлины на них покрикивали трескучими голосами, и никто никого обижал.

16

И я кричу: "Давай, Виталий Палыч! Давай на всю катушку, дорогой!"

Юрий Визбор.

Квартира полковника КГБ. Накрытый стол на кухне, полковник с женой обедают. Жена убирает тарелку с потёками борща, воздвигает гигантскую гору дымящихся паром пельменей.

Полковник (втягивая носом пар): Что бы ни случилось и кто бы он ни был, рапорт я отправлю в Москву.

Жена: Отпустили б вы его. Уже все в Городке от смеха давятся.

Полковник: Во-первых, это моя обязанность. Во-вторых, генерал-майора перед пенсией получить и почётно, и надбавка.

Жена: Мужика-то за что?

Полковник (наставительно): И в-третьих, лучше на пенсии жить в своём домике в Подмосковье, чем в квартире в этом гетто. Главное, успеть раньше военных и милиции.

Звонок входной двери. Жена уходит открывать дверь. Полковник чокается с бутылкой водки.

Полковник: И раньше моего майора. (Выпивает, закусывает солёным грибком.) Уж больно шустрый.

Возвращается жена с подполковником ВВ.

Полковник: Как раз к столу! А то она уже тёплая.

Наливает

вторую рюмку себе и подполковнику. Гость садится за стол.

Подполковник: Не откажусь. За здоровье! (Выпивает.) Рапортишко-то, Виталий Палыч, уже отправил? Золотой погон примерял?

Полковник (смеясь): Да помилуй, Сергей Саныч, через полтора года на пенсию, изменения в биографии в любую сторону мне уже противопоказаны.

Жена полковника наливает гостю борща.

Подполковник: А борщец славный! Вот моя Марусик не умеет так.

Жена: Твоя Марусик, уж извини, Саныч, готовит не просто плохо, а страшно! Её новогодние манты не забуду никогда.

Полковник: В Новый год главное - не манты, а смазка перед ними.

Разливает по рюмкам.

Подполковник: Так уж изменений и боишься?

Полковник: Если откровенно, Серёжа, то, как говорится, заслуженный отдых лучше проводить где-нибудь в других широтах.

Выпивают.

Подполковник: Сейчас будет оперативное заседание. Будешь?

Полковник: Да вместе и поедем. А верно, что говорят, будто ты все киоски у нас к рукам прибираешь?

Подполковник: И откуда ваше ведомство информацию берёт? Угрожаешь?

Полковник: Да упаси Бог! Просто, Серёжа, у каждого свои планы на старость. Мне - тихая пенсия в своём домике. Тебе - бизнес. Здесь.

Оба смеются. Жена накладывает подполковнику пельменей. Полковник наполняет рюмки.

Полковник: Ну, что? За сбычу мечт?

Подполковник: Договорились. (Выпивает, закусывает.) С медвежатинкой?

Кабинет майора милиции. Присутствуют все силовики и два оперативника Леонид Крючков и Андрей Свешников.

Крючков: Таким образом, есть все основания полагать, что задержанный не желает раскрывать свою личность. Вероятнее всего, в силу тех разведывательных функций, которые он, по всей видимости, выполнял.

Полковник КГБ: И откуда такая видимость взялась? Вместе с гласностью, что ли?

Крючков: Задержанный владеет не только великолепными артистическими данными, что говорит о его профессиональной подготовке, весьма специфической, но и английским языком!

Полковник КГБ: Вы с ним и по-аглицки изъяснялись?

Крючков: Да.

Полковник: И какой же у него акцент? Лондонский? Американский? А может, он, спаси и сохрани, из Австралии к нам засланный?

Крючков: На вопросы он не отвечал, но реагировал на них с явным пониманием содержания.

Майор милиции: То есть?

Крючков (смущённо): Да расхохотался мне в лицо... (Все смеются.) Совершенно очевидно, что он дурит нам голову.

Майор милиции: Что Свешников скажет?

Свешников: При более тщательном обыске в землянке я нашёл деньги. Во-первых, мелочь в количестве тридцати семи копеек. Вот в таком виде они хранились. Трудно себе представить резидента, так бережно хранящего гроши, не имеющие хождения. Да и не стал бы резидент жить в лесу, копать грядки, выращивать репу...