Шифр Шекспира
Шрифт:
Я пожала плечами:
— Если верить газете, тем летом апачи собрали большой отряд. Может, они его схватили. А может, еще кто — бандиты или мексиканские головорезы. Если Гренуилл имел хоть малейшую наводку на месторождение золота, за ним могла охотиться половина местных жителей. Хорошо бы, он погиб по пути туда — где бы оно ни было, а не по возвращении домой. Тогда у нас будет шанс найти рукопись.
— Думаешь, мы окажемся удачливее друзей и бандитов, сумеем его выследить?
— Роз считала, что сумеет.
— Далеко отсюда до Томбстона?
— Пять
Бен нахмурился:
— Неплохо бы запастись провиантом, Кэт, прежде чем делать такой бросок.
— В двух кварталах отсюда — закусочная. Кондитерская. По части круглосуточного снабжения пирожками Юта всем штатам даст фору. Ты иди раздобудь еды, а я здесь закончу — осталась еще одна ссылка, которую надо проверить.
Он замер в нерешительности.
— Иди! — Я махнула на дверь. — Максин — свой человек, а больше про нас здесь никто не знает. Так что давай. Раньше соберемся — раньше выедем.
Бен поднялся.
— Ладно. Вернусь через десять минут. Жди здесь.
Когда он ушел, я взяла карточку Гренуилла и отнесла ее Максин.
— Гренуилл, значит? — спросила она, отрываясь от компьютера.
Я ткнула в нижнюю строчку: «Фото 23.1875; ЛВ: ЧС 437».
— Здесь как будто говорится о фотографии. Можно взглянуть?
— Запросто. — Она подошла к стойке с книгами, озаглавленной «Работы друзей», сняла с нее книгу и передала мне. Книгу Роз. — Вуаля: Джереми Гренуилл, — произнесла она, указывая на уже знакомый портрет человека в ковбойской шляпе с черепом в руке, а потом провела пальцем по надписи на обратной стороне пыльной суперобложки: «Джереми Гренуилл в роли Гамлета, Томбстон, штат Аризона, 1881 г. С разрешения Шекспировского архива при университете южной Юты». — Это было до того, как нам присвоили новое название, — пояснила она.
Впервые в жизни я присмотрелась к лицу под шляпой. На вид ковбою-Гамлету было лет сорок с небольшим. Художник немного его приукрасил, добавив румянца щекам и рыжего тона бакенбардам, но вдумчивый взгляд и чуть перекошенный рот были всецело Гренуилла.
Максин снова посмотрела на карточку.
— «ЛВ» означает личные вещи: одежду, часы, книги, документы. Он был актером — значит, могли сохраниться афиши с его выступлений. И кипа древних геологических карт.
В этот миг кто-то словно откачал из комнаты воздух.
— Карт?
— «ЧС» — сокращенно «в частном собрании». Если хочешь, завтра утром позвоню владельцу.
С моим горлом явно творились нелады.
— Сегодня. Очень прошу.
Забрав карточку, она ввела код в компьютер, вгляделась в экран и набрала номер. «Код пятьсот двадцать, — заметила я. — Южная Аризона. Томбстон, не иначе».
— Миссис Хименес? — произнесла Максин в трубку. — Это профессор Максин Том из Престонского архива. Простите, что так поздно звоню, но тут у нас еще один запрос на коллекцию Гренуилла. Довольно срочный. — Она смолкла. Какое-то время мне было слышно только потрескивание чужого голоса в трубке. — Понятно. Да. Да. Нет. Очень любопытно. Что ж, спасибо. Всего доброго вам и мистеру Хименесу.
Она положила
— Можно посмотреть?
— Нет. — Максин, нахмурившись, смотрела на телефон.
— Почему?
— Они ее продали.
У меня внутри все не просто оборвалось, а ухнуло в пропасть.
— Кому?
— Атенаиде Престон. Знаю, ты хочешь, чтобы я стала названивать ей.
— Максин, прошу тебя! — взмолилась я. — Ради Роз.
— Так и быть, — согласилась она. — Ради Роз соглашусь. Но причитаться будет с тебя.
Я услышала гудки в трубке, а затем щелчок соединения.
— Алло, миссис Престон? Это Максин Том из архива.
Голос на том конце оглушающе заверещал, но я ни слова не разбирала, тем более что Максин закрыла динамик рукой и состроила рожу. В конце концов она не выдержала:
— Да-да, мне очень неловко за поздний звонок, но кое-кому здесь срочно нужен доступ к коллекции Гренуилла.
Миссис Хименес говорит, что продала ее вам три дня назад… Я могу за нее поручиться. Мы вместе заканчивали аспирантуру. Ее зовут Катарина Стэнли… да, мадам. Она у меня. Сидит рядом. Нет, мадам. Разумеется. Я ей сообщу. Большое спасибо. Доброй ночи.
Максин швырнула трубку.
— Надеюсь, ты разглядела следы зубов у меня на ухе? — произнесла она, глядя испытующе. — Старуха рвала и метала, пока я не назвала твое имя. Сказала, что наслышана о тебе и готова встретиться. Правда, тебе придется поспеть туда к семи утра — в девять она уезжает.
— А где она живет?
— В своем собственном городе. Городок, правда, вымер, зато целиком принадлежит ей. С ума сойти, верно? Он находится в Нью-Мексико, недалеко от красавца Лордсберга. Называется Шекспир.
Я вскинула голову.
— Ты разве не знала? Я думала, ты тут все объездила, когда собирала для Роз материалы.
— Много ли разведаешь за месяц? Только и успели, что по верхам пройтись.
— Он значится в книге.
Я уныло подняла глаза.
— Ты что, не читала ее? — Максин схватила со стола книгу и снова сунула мне в руки, раскрыв на следующей после титульного листа странице. Там стояли всего две строки.
«Посвящается Кэт, — прочла я. И чуть ниже, курсивом: — Одной лишь ей — всем сыновьям и дочерям моим» [24] .
24
Парафраз строки Шекспира из комедии «Двенадцатая ночь, или Что угодно». Пер. Э. Линецкой.
Я в оцепенении уставилась на страницу.
Максин смотрела участливо.
— Злишься или жалеешь?
— И то и другое.
— Оставь, Кэт. Отпусти ее с миром.
Наши глаза встретились.
— Не могу.
Максин вздохнула и покачала головой:
— Если хочешь увидеться с миссис Престон, лучше поторопись. Шекспир в одиннадцати часах езды отсюда, если не превышать скорость, а осталось уже меньше десяти. Уверена, она об этом знает. Видимо, хочет проверить, так ли нужны тебе эти вещи.