Шипы Черного Ириса
Шрифт:
Вампир что-то сказал. Потом его лицо изменилось, стало злым, но иголок на коже я не ощутила, значит это была ложь. Он появился прямо перед носом, и я не увидела как. Схватил за руку, пережал пальцами рану и снова что-то сказал. Но я расслышала только шум волн. Посмотрела ему в глаза. Он снова что-то сказал, глаза блеснули. Я увидела, как напряглись мышцы на шее. Может быть, он кричал. А еще жилка слева, на шее пульсировала быстро, почти как у человека.
Он поднял мою руку вверх и кровь бежала между его пальцев. Яркая, красная, блестящая она смотрелась очень красиво на его серой руке. Он что-то говорил, но я никак не могла понять что... В поле зрения появился Стас. Он тоже что-то сказал, но я и его услышала. Амадей разжал захват
Вампир усадил меня на стул. Кровь растекалась лужицей под рукой. Стас подал Николь какой-то ящик и, глянув на меня, быстро вышел. Я следила за Амадеем, который расхаживал по комнате, что-то говоря. Он сжимал и разжимал кулаки. Судя по лицу был очень зол и кричал, но по коже ничего не было, значит, он не злился. Это радовало. Наверное, я улыбнулась, потому что Амадей застыл статуей.
Передо мной появилась Николь. У нее были растрепанные волосы, красные глаза и распухший нос. В руках она что-то держала, но мне было не интересно. На моем запястье, там, где я сделала порез, сомкнулось что-то холодное. А через секунду обожгло, словно я схватилась за раскаленный металл. Я бы закричала, я бы дернулась, если бы шум прибоя, который теперь казался куда лучше глаз Амадея. Я прикрыла глаза, и сон быстро утянул в себя. Я и не сопротивлялась. Зачем, если в мире мне обжигают руку?
– Стас, уйди!
– усталый голос моего Создателя доносился до меня сквозь дрему, как сквозь подушку на ухе.
– Хватит себя терзать!
– а вот голос Стаса встревоженный, нервный.
– Это просто молодой птенец. Быть не может, что ты к ней так привязался!
– Уйди!
– повторил мой Создатель.
– Вампиры так не умирают. Она обязательно восстановиться. И твое здесь сидение делу не поможет.
– Откуда мы вообще можем знать, что будет?
– Она Калиго! Любой Калиго восстанавливается и после таких ран.
– Она птенец!
– пробормотал Амадей.
– И что? Она вампир! Я вообще не возьму в толк, что с тобой творится в последнее время! С чего ты взял, что ней вообще грозит окончательная смерть? Она же просто...
– Уйди, Стас!
– Никуда я не пойду! С чего такие нервы из-за птенца, Амадей?
– Шрамы не регенерируют, - ответил вампир.
– Если бы все было нормально, как у обычных Калиго, шрамы от браслета уже бы пропали. Но они остались. Даже мой дар не может их убрать полностью. Вот почему я думаю, что...
Повисла пауза. Долгая и гнетущая, не хорошая.
– Амадей... послушай...
– Если она умрет это моя вина.
– уверенно произнес голос Амадея.
– И я хочу это видеть, прочувствовать! А теперь, уйди! У меня еще никогда не погибал птенец... вот так. Я должен это увидеть.
Как ушел сероглазый, я не слышала. Мне показалось, что снова уснула. Сон снился хороший, но я его не запомнила, просто ощущение, что снилось что-то приятное. Сквозь это ощущение прорвался стук сердца моего Создателя, потом и его прикосновение к моей коже. Прохладная ладонь коснулась лица, шеи, замерла на грудной клетке, будто он хотел почувствовать мое сердце под ребрами, и наконец, остановилась на моей ладони. Это было приятно, но вместе с тем приносило дискомфорт. Странное чувство.
– Что же я с тобой сделал?
– донесся шепот вампира.
– Что ты со мной сделала?
Глава 11
Глава 11
Мне захотелось открыть глаза, но ничего не вышло. Мне нужно было хоть как-то показать ему что здесь, но тело не слушалось. Сердце билось, но редко даже для вампира. Не больше трех ударов в минуту. Дышать не выходило вовсе. Я была заперта
Впрочем. Я здесь была не одна. Был еще кто-то. Большой и сильный. Эта сила ощущалась как гигантская стена. Она пульсировала и двигалась в своем ритме, совершенно отдельно от меня или моего сердца. Я не сразу догадалась, что это моя суть. Я не могула ее увидеть, как не старалась. Просто ощущала огромную бездну где-то совсем рядом. И она была рада! Да, это самое близкое определения ее состояния. Это существо было радо моему поступку. Одобряло его.
Сложно описать что испытываешь, когда внутри тебя что-то такое громадное и мощное сообщает, что довольно. Все равно, что обрадовать весь мир, все равно, что почувствовать любовь вулкана. И от этого становилось тепло внутри. Я не знала, как быть вампиром. Никогда не желала этого, даже в детстве, когда многие дети мечтают о вечной жизни. И я стала вампиром. Я, мое прошлое, мое сознание и мои чувства делят одно тело с чем-то настолько непостижим, что я и вообразить не могу.
Мы были рядом, но я не делала даже попытки потянуться к этой силе, ответить на ее эмоции. Я боялась диалога. Не знаю, могут ли вампиры сходить с ума, если сути не нравится разум, но мне не хотелось проверять. Я боялась не понравится своей силе, боялась ее не ободрения и при этом чувствовала, что буду бороться, если придутся до конца, но в своем теле я хозяйка, а не какая-то энергия непонятного свойства.
Наверное, именно мой настрой и почувствовала моя суть. Она сама потянулась ко мне. И в этот момент мне показалось, что на меня несется волна цунами. Как я вообще могла вообразить, что могу управлять такой мощью, могу держать ее на поводке и контролировать?! Это просто невозможно! Но миг слабости сменился гневом...
Я вспомнила, как много раз в своей человеческой жизни пасовала. И ломали, и переделывали, а я прогибалась. Даже мое решение заключить договор было продиктовано именно моим нежеланием бороться дальше... Но, именно сейчас, именно здесь я не хотела уступать! Я не прогнусь под чужой волей! Не стану монстром!
И лавина энергии отступила. Она могла легко сломить меня, размазать, развеять, но она отступила в последний момент. Не взяла верх, не причинила боли, хотя легко могла это сделать. Она стала сжиматься и пропадать. В черноте бездонного бессознательного тела я чувствовала, как моя суть уменьшается, вбирает в себя все свои потоки и становится маленькой, почти незаметной. И как только этот процесс завершился, меня что-то вытолкнуло из пустоты.
Я будто выныривала из воды, а когда, наконец, пришло время сделать вдох, оказавшись на поверхности, я резко села на кровати. Грудная клетка ныла от того, что долго не работала. Суставы двигались медленно и с натугой, словно заржавевший механизм, но это состояние проходило быстро. Я была уверена, что пара минут - и оно пройдет полностью.
Первым что я увидела, был широкий круговой шрам на левом запястье. Я сразу догадалась, что это шрам от браслета. Только сами шрамы были какими-то неправильными. Обычно шрамы как бы сверху кожи, так буграми образуется рубцовая ткань. Или если шрам не глубокий, то он на верхнем слое эпителия. Этот же прожег глубокую впадину в коже и уже в ней выжег множество мелких бугристых рубцов. Смотрелось жутко, но никакой боли не было.
Я рассматривала свою руку и понимала, что этот шрам останется со мной навсегда. Он не пройдет и через тысячу лет. Еще отметила, что маленького шрамика от раствора под большим пальцем нет. Догадалась и о том, что это был за браслет. Серебро, причем не обычное. Я каким-то шестым чувством поняла, что от меня еще пахнет им. Оно осталось и останется в моем теле. Такие-то мельчайшие частички этого металла впитались в кожу. Мне не сложно было понять и зачем нужно было надевать на меня браслет из серебра. Кровь после трапезы не останавливалась, и Амадей, наверное, решил именно так остановить ее.