Шипы в сердце в Академии Судьбы
Шрифт:
– Не тогда, когда тут прячется моя сестра, – поморщился Эрик. Пошевелил ноздрями и кивнул в правый нижний угол. – Она там. За закрытой металлической дверью. Четвертая комната от входа, вторая от нас… Что Эвер тут забыла, ради линялого шурха?
Я проследила за взглядом и, припомнив расположение кабинетов, кивнула. Поняла, что тут делала рыжая вампирша. Какие отдавала долги.
Точнее, чьи… Не свои – его.
– Под нами крыло полукровок. Кабинет брачных решений, – прошептала я, с тревогой заглядывая в побагровевшие глаза.
От век Валенвайда потянулись темные вены. Они закручивались на висках в причудливые узоры и убегали под каштановые волосы, обозначая пробуждение животной сути.
– И что, тролль дери, решила среди ночи зарегистрировать моя неугомонная сестрица?
Оценивающе щурясь, Эрик поглядел вверх, влево, вправо… И вернул взгляд к толстой мраморной колонне с золотыми обручами. Только ее пышные каменные бока отделяли нас от озлобленных полукровок. Закрывали от их колючих, ищущих взоров.
– Полагаю, нерожденное дитя, – произнесла я с осторожностью и подгребла юбку с обеих сторон.
– Дитя?!
– Дитя, дитя… Вашего племянника. Или, не приведи Судьба, племянницу.
С дядюшкой бедняжке заранее не повезло.
Проклятье! Многослойное платье не желало ужиматься. Только чудо и расползавшиеся по второму этажу мрачные тени не позволяли обнаружить взрыв розового кружева наверху.
Заметив мою проблему, Эрик тоже решил поучаствовать: положил руки на мои пальцы и с силой сжал ими упрямую юбку. Она подчинилась. Уменьшилась с боков и спрессованной тканью облепила бедра. Негодяйка.
– Дитя, – повторил Эрик недоуменно. – Я бы знал, если…
– Знали бы. Если бы были чуть внимательнее к Эвер. В ее положении важна поддержка близких, – согласилась с ним, с замиранием сердца вслушиваясь в шум под нами.
Где-то разбилось стекло, истошно зарычал вервольф. Кто-то отшвырнул стул к стене, и раздался хруст деревянной ножки.
Постанывали стражи, сваленные бесчувственной кучей у входа. Жалобно оправдывались морфы. Причитали случайные маги, оказавшиеся в смертельной ловушке, – они ютились внизу, за такими же колоннами, как наша.
Два рослых парня с незнакомыми лицами шаркали по центральной зале. Заглядывали под столы, вытаскивали банковских служащих на свет, тормошили, шепча угрозы… Летела сизая шерсть, иногда вспыхивали заклятья. Воздух в зоне «выдачи и приема» насыщался прогорклым дымом.
Кто-то из лохматых полукровок попытался прогрызть щит, раскатанный перед входом в главное хранилище. Но с обиженным воем отскочил, опалив шерсть на вытянутой морде.
Защиту здесь выставляли лучшие маги из Индийского университета, и каждое утро они лично подпитывали чары. Безопасности отец уделял много внимания. Что он сказал бы, увидев, как черная копоть оседает на отполированной стойке регистрации?
– Вот этот главный! – резкий выкрик прорезал воздух, и медная чаша со звоном
Статный парень в облегающей майке, с рыбьей чешуей на оголенных плечах, за шкирку вытащил приемщика под свет неразбитой люстры.
Морф как-то резко поседел, шерсть с него лезла клочьями. Он лупил огромные глаза на щит, закрывающий проход к хранилищам, и в отчаянии мотал головой.
– Нельзя… смерть… клятва преданности… – бормотал бедняга, мотая в воздухе всеми четырьмя лапами.
– Раньше надо было думать, кому присягать, – сплюнул чешуйчатый маг и зашвырнул морфа вперед по коридору. Точно мохнатый шар для магического боулинга. – Открывай! Мы пришли, чтобы забрать свое.
С запоздалым стоном я поняла, что меня, как и морфа, не ждет ничего хорошего. Эрик притащил нас в эпицентр ненависти к первокровкам, к «почетным горожанам» и в особенности к семейству Ланге.
Кровь существ, столпившихся внизу, бурлила яростью. Жаждой, голодом. Увидев графскую дочь… Боги, боги, они ведь попросту раздерут ее на куски!
Или, что хуже, решат, что моя кровь может открыть хранилище. Я ведь Ланге. Я дочь их врага.
До боли в суставах я сжала дамский жезл: понятия не имела, что могу с его помощью открыть. Только двери и лифты или что-нибудь мощнее, значительнее?
– Не паникуйте, ягодка. Вас кусать можно только мне, – «успокоил» магистр, заметив, как рвано колышется грудь под розовыми рюшами.
– И вы позволите происходить этому кошмару? – жалобно спросила я, из-за колонны наблюдая, как престарелый морф обреченно ползет к хранилищу.
– Какого бы лестного мнения вы обо мне ни были, но я лишь вампир. Не бог, – пробормотал Эрик и осторожно завел меня глубже в тень. – И что-то подсказывает, что это только начало игры… Правил которой нам не объяснили, Вероника.
Меня окунуло в странное чувство: будто я вновь очутилась на чужой тематической вечернике. Судя по обилию шерсти, чешуи, перьев и зубов – опять на костюмированной. И Веронику Честер сюда не приглашали.
Голоса полукровок гулко возносились под сверкающий купол, потоки порубленного воздуха шевелили кристаллы на люстрах… Подоспевшие стражи Эстер-Хаза, закрывшие задний ход, не спешили нападать. Не вмешивались в это безобразие и петербургские маги.
Мне было бы намного спокойнее, знай я, что где-то поблизости затаились магистр Кесслер, ректор Карповский, декан Осворт и прочие… Но, похоже, мы с Эриком были одни. Одни! Против всех. Между всеми.
Если появится папа со своими лучшими стражами, начнется кровавая бойня. Пострадают все – полукровки, люди, морфы, невинные гости банка. И Эвер с малышом: не станет охрана разбираться, кого из половинчатых созданий атаковать первыми.
Происходящее внизу напоминало ловушку, только моего кукольного разума не хватало понять, кто ее выставил. И против кого.