Шрифт:
Глава 1. Жених
Замок Честеров постепенно наполнялся звуками. Слуги завершали последние приготовления, стражи, прихваченные папенькой из банка, чеканили шаг у парадного крыльца.
За гулким топотом и шуршащими чарами магов-бытовиков было не слышно пения птиц, еще не покинувших увядающий старый сад. Легкомысленные весенние пташки словно давали имению последний шанс на возрождение.
В детстве мне нравилось тут бывать. Бродить длинными серыми коридорами, изучать царапины на обшарпанных каменных
Прогуливаться по саду меж вековых деревьев, с которых лоскутами слезает ветхая кора. Любоваться семейством каменных роз, что отвоевало себе серый валун слева от иссохшего ручья. Кидать задумчивые взгляды назад, на острые свинцово-серые крыши, устало прилегшие на толстые колонны.
Усадьба Честеров и пугала, и манила замершей красотой увядания. Природа вокруг застыла, но не умерла до конца. Будто законсервировалась в памяти, ожидая всех, кто случайно забредет сюда и захочет вспомнить…
Я же всю ночь вертелась в непривычной кровати и старалась забыть.
Забыть!
Мой позор. Мою клятву. Ухмылку Валенвайда. И вчерашний поздний вечер, окончившийся стремительным перемещением сюда.
Тайнария подготовила для меня прежнюю комнату в дальнем конце обжитого крыла. Проветрила, сменила белье, освежила интерьер букетом тугих тюльпанов и даже принесла из дома уютный пурпурный плед. Но все равно спальня ощущалась чужой.
Я сонно клевала носом, встречая рассвет и уговаривая утро подольше не наступать. К завтраку прибудет Он. Мой жених. Незнакомец, с которым меня связала Судьба, магпомолвка и родовая клятва, принесенная матушкой.
Однако утро все-таки наступило. Заставило меня слезть с постели и закутаться в пурпурный плед: от пола тянуло холодом.
Спальню заливало светом, и я заново вспоминала ее интерьер. Старинный шкаф ручной работы с искусной резьбой на створках. Такой же комодик на гнутых ножках, неудобный стул с прямой спинкой, вырабатывающий у юных леди болезненную «идеальную» осанку. И зеркало, в котором отражалась какая-то другая Честер…
Казалось, я смотрю со стороны даже на себя. И девица в белой ночнушке до пят, замотанная в плюшевый пурпур, – незнакомка. Это она, другая, встретится с женихом, чтобы обсудить скорую свадьбу. Она наденет на лицо вежливую улыбку и растянется в реверансе перед темным магом. Она покорно примет судьбу.
Честеры… Вечные наблюдатели, свидетели событий. Меня будто отстранили – от выбора, от семьи, от друзей. Все вокруг меня не касалось. Не желало моего вмешательства! Даже отталкивало, если я вдруг хотела проявить неравнодушие… Отпихивало подальше с фирменной брезгливостью бытия.
Наверное, так себя ощущает трехсотлетний вампир, повидавший всякое. И давно забросивший попытки повлиять, изменить…
Вспомнив об Эрике, я захлебнулась воздухом и привалилась к шкафу.
Забыть… Забыть! Все это неправда. Ночной бред.
Из открытых резных
Уверена, этот бледно-розовый кошмар, расшитый серебряными нитями и сверкающий магическими кристаллами, выбирала матушка. Так наряжались на первые балы в ее время.
Почему-то она решила, что жених придет в восторг от вида невесты в розовых рюшах. Этакий тортик на выданье, с кружевными розочками и кремовыми завитушками. Наверняка темному магу, возжелавшему жениться, лет восемьдесят.
Сама я лишилась дебютного бала, потому как с легкой руки Аврелии Ланге уже была помолвлена. Но подруги из «Эншантели» рассказывали, что в наше время аристократки выходят на дебют в белом и голубом, без кружева и дорогой отделки. Светлый шелк символизирует чистоту дев и их магических капель.
Вероятно, в мамино время чистоту символизировали розовые рюши.
Я всеми силами пыталась сконцентрироваться на предстоящей встрече. На знакомстве с женихом. Даже задавала себе вопросы и пыталась угадать ответ… Какие будут у него глаза? Быть может, зеленые? Или серые, как у меня? А волосы – светлые, рыжие, седые?
А рост? И, главное, возраст? Он будет старше меня в два раза? В три? В десять? Придется ли мне ходить за ним с совочком и жезлом и собирать сыплющийся песок?
Но пробуждаемый интерес так и не возник: все мысли занимал кровопийца. И было решительно плевать, есть ли волосы у официального жениха.
Перед глазами темнело от волнения, и из черноты снова и снова выплывало петербургское крыльцо. И фигура магистра, прислонившегося к голому заду мраморной статуи. Безлунный вечер, подвывание из леса и… хрип. Пробирающий коварством.
«Всего несколько капель, но они мои».
Судьба-богиня… Да, его. Я ведь сама дала родовую клятву. До чего наивная, доверчивая куколка!
Выходит, я теперь обещана двоим? Один желает руку, сердце и штамп в родовой книге, другой – первую кровь, мою невинность… Как они планируют меня делить? Вряд ли кто-то из двоих отступится.
Для них я будто трофей, приз в странной, взрослой игре… Глупая кукла, связанная магическими клятвами так крепко, что хоть на две половинки разорвись.
Целую ночь я вертелась на отсыревшей подушке, взбивая в мыльную пену простыню… И все думала, думала. Что, если бы я сразу, с первой попытки поняла стыдные условия сделки? Решилась бы я на них? Как понять, какой выбор верный?
Долг перед женихом и умирающая Олив… Ощущение несмываемого позора… и умирающая Олив!
Я чувствовала, что просто так, по доброте клыкастой Эрик мне не поможет. Но все же надеялась отделаться малой кровью.
Хотя да, верно… ее и не будет много. Несколько капель, Монис рассказывала. И они – его.