Шипы в сердце в Академии Судьбы
Шрифт:
Сжимаясь под хищным взглядом, я приложила именной жезл к пропускному кристаллу. Только теперь осознала, зачем Валенвайд всю дорогу тащил меня на себе. Буквально.
С крыши внутрь могут попасть только служащие с высшим уровнем допуска, сам банкир Лионнел Ланге и его ближайшая родня. К примеру, дочь…
В груди взволнованно трепыхалось сердце, выдавая высшую степень нервозности. Хотелось то подпрыгивать на месте, то задевать Валенвайда едкостями и колкостями… Чтобы он в очередной раз раздраженно обернулся и позволил мне вляпаться в свою угрюмую,
Во что он меня втянул?
Сколько заголовков для завтрашнего «Трибьюн» пропадало зря в моей голове.
«Первокровка из «Эншантели» ограбила банк!»
«Дочь графа устроила вампиру непристойную экскурсию среди ночи…»
«Чему обучали в Париже? Взломам маг-сейфов и краже частной собственности!»
Лифт ехал медленно, бесшумно раскачиваясь на магических тросах. Эрик предусмотрительно нажал на голубенький кристалл, отмеченный стертой «двойкой». И, когда двери расползлись по сторонам, вышел на втором этаже.
– Матерь морфова! – выдохнула я, спешно задвигаясь за колонну всем своим кружевным великолепием.
То, что с площади казалось вымершим, полупустым банком, на деле напоминало разоренный заповедник. Будто Буря пронеслась вдоль клеток! Сорвала затворы с дверей и выпустила в Эстер-Хаз стаю рычащих, скалящихся, озлобленных тварей.
– Видите подружек? – невозмутимо уточнил упырь, пока я прижималась грудью к холодной колонне и царапала мрамор ногтями.
Я нервно выискивала глазами рыжий, «лисий» хвост среди черных, серых и золотистых. На третий день лунного оборота в банк заявились почти все вервольфы маг-сообщества… Но гривы Монис я нигде не наблюдала.
Хотя, конечно, в обороте она могла выглядеть как-то иначе, чем в образе человека. К примеру, быть крупной черной, как вон та волчица. Или серебристо-серой, как тот горбатый вервольф. Но внутри зрела уверенность, что Монис огненно-рыжая во всех своих ипостасях.
– Пока не вижу, – мотнула головой, скользя цепким взглядом по силуэтам внизу.
Полукровки облюбовали центральную залу «приема и выдачи». Тут были не только обернувшиеся волки, но и зеленокожие дриады, крутившие на запястьях тотемные деревянные браслеты. И еще какие-то маги, в которых половинчатая суть проявилась слабо: оперением на плечах, подшерстком на затылке, чешуей на скулах… Они сжимали в пальцах искрящие жезлы и готовились к бою.
Существ было слишком много. Сильно больше, чем в ту ночь на мансарде. Не одна и не две «боевые группы», объединенные общим лидером… Который велел им собраться здесь. В третью ночь оборота, в день моей брачной презентации.
– Еще раз спрашиваю, кто тут главный? – истерично взвизгнула блондинка с чешуйками на носу. – У кого есть пропуск к хранилищам? Мы желаем забрать вклады полукровок.
Ее розовый блейзер что-то напоминал… Позади девицы стоял мощный косматый волк и подрыкивал каждому ее слову.
– Пусть лучше у нас хранятся. Полукровки своих берегут, – согласилась
Те банковские морфы, что не успели телепортироваться в минуту нападения, испуганно сидели под стойкой регистрации и ожесточенно линяли. Часть стражей лежала у парадной двери без чувств: они пострадали первыми.
– И разобьем ваши оракулы! – взвизгнула розовая.
– Агррр! – огрызнулся черный волчара и процарапал лапой пол.
– Эти двое точно из Петербурга, – сообщила я Валенвайду, чувствуя, как его горячие выдохи растекаются по щеке. – И вот эта, носатая, в золотом плаще. Я узнаю их голоса, они были на тайном собрании в мансарде. В масках, но это точно они.
– Пока у них кровь бурлит, – цедил Эрик. – А едва явится основная стража, побегут обратно, поджав хвосты. И притащат беду в дом Карповских.
Я обернулась к магистру: он сам-то иначе действует? Никуда не вламывается, никого не калечит, ведет себя, как добропорядочный гражданин?
– А вы, выходит, намерены оставить их тут на растерзание трибуналом?
– Я планирую вытащить отсюда свою сестру, которая где-то в банке. Только где?
Осторожно высунувшись из-за колонны, я бросила быстрый взгляд вниз, на стол с магическими весами. Старый морф в богатой черной ливрее прятался под медной чашей и пока умудрялся оставаться незамеченным.
Из всех, кто остается в банке после ухода отца, только у главного приемщика есть доступ к хранилищам. Насколько я слышала от папы, морф связан смертоносной клятвой, согласно которой он не имеет права впускать на нижние этажи чужаков.
– Маловато стражи, – прокомментировал Эрик, хищно принюхиваясь и изымая из воздуха только ему видимые нюансы.
– Самых лучших отец взял сегодня в замок, – проронила я, растирая грудь. Под ребрами тревожно сжималось и пульсировало.
– И кто-то об этом явно знал, ягодка…
Я раздраженно тряхнула плечом: подозрения Валенвайда ложились на кожу тяжелыми, колючими волнами. И его выдохи, бившие прицельно то в ухо, то в шею, то под розовые рюши, добавляли тревоге пряный окрас.
Кто-то знал. Знал, знал, знал… Но я не успела сообщить подругам о письме жениха! Никому не называла дату брачной презентации. Да и папино решение взять в замок банковскую стражу стало для меня неприятным сюрпризом.
Но совпадение было слишком явным, кричащим. Полукровки выбрали идеальное время, чтобы напасть. Ни отца, ни бравой охраны. Лишь кучка линяющих морфов и горстка припозднившихся гостей: из-за наплыва «добровольных вкладчиков» банк нынче закрывался после полуночи.
– Кто, Вероника? – прошипели мне в ухо. – Кто устроил засаду графу-слизняку?
– Возможно, вы? – я нервно обернулась и столкнулась с вампиром носами. – Разве бойня в банке – не то, о чем вы мечтали? Чтобы много крови и обнаженных клыков? Чтобы полукровки выгрызали свои права зубами?