Шипы в сердце в Академии Судьбы
Шрифт:
– Вам правда плевать?
– Не знаю. Сейчас я дурно соображаю. Эти любители карри не вылезают из моей головы.
– И почему меня всякий раз удивляет ваша жестокость… – прошептала я, пытаясь унять трясущуюся губу.
– Там моя сестра, – ядовитыми брызгами слова выплевывались через стиснутые зубы. – Она ранена. У Эвер в утробе – продолжение моего рода. И целого вида!
С необъяснимым чувством вины я выглянула за ширму, отделявшую нас от центрального зала. Фигура хрупкой рыжеволосой вампирши нашлась в нескольких метрах. Сразу
Эвер лежала без движения, щекой на полу. С уголка ее побледневших губ катились капли бесценной крови и шлепались на светлый мрамор.
– Вы ведь верите в Судьбу, леди Честер? Самое время молиться богине, – Эрик яростно проскреб ногтем дорожку в полу. – Молитесь, Вероника, чтобы дитя Эвер оказалось моего вида, а не вашего. Крепкого и живучего, а не слабого и уязвимого. Молитесь, чтобы они обе были целы… Чтобы мне не пришлось принимать сложных, горьких решений, за которые я, возможно, никогда себя не прощу.
Глава 6. Жертва
Слезы скатывались по щекам бесконтрольно. Грудь тянуло тупой болью – от обиды, от чувства обреченности, от беспокойства за рыжую леди, что так боялась за нерожденную малышку. Они с магистром Кесслером заслужили крошечное счастье.
Не верилось, что мой род положил начало войне. Кошмару, в котором гибнут надежды.
– Э-э-эвер-р-р…
Язык Эрика заплетался. Волосы взмокли и черными лезвиями чертили по лицу, завешивая нос.
Вампир пытался двигаться – на локтях, на коленях, по-звериному, – но выходило медленно и неловко. Толкал себя вперед с животными рыками. Чем ближе он подбирался к проходу в зал, тем сильнее кривился. Мотал головой, вытряхивая чужой напев из ушей.
Эрик застыл у ширмы и вперил темный взгляд в центр, прикипел к поникшим красно-рыжим волосам. С маниакальной жаждой ожидал малейшего движения. Хоть пальца, хоть уголка губ.
Монотонный речитатив, водопадом льющийся с третьего этажа, из щели в разбитом экране, велел не шевелиться. И полукровки, застигнутые индусами врасплох, стояли осклабившимися статуями. Лишь шерсть вздыбливалась на холках волков, слюна капала из раскрытых пастей да тотемные браслетики дриад беззащитно крутились на упавших руках…
Может, Эвер не двигается, потому что тоже попала под действие гипноза? Не будь приказ так четок и громок, она давно бы встала и успокоила наши грохочущие сердца?
Я уселась на пятую точку, поджав под себя ноги, и потрогала саднящее плечо. Ощущалось, будто Валенвайд забыл во мне парочку клыков. Рана была неглубокой, однако упрямо кровила, пачкая остатки кружевного рукава.
Затем, ухватившись за край ширмы, я подтянула себя вверх и приняла вертикальное положение. Ноги подламывались в коленях: я могла стоять, лишь вцепившись в металлический прут с натянутой тканью.
– Ей нужна помощь. Поднимайтесь, попытайтесь встать, – велела Эрику. И, вцепившись в черный воротник, настойчиво
– Перетащить… Если бы я мог шевелиться, куколка, я бы давно был рядом с сестрой! – злобно зашипел монстр, обнажая белые, отполированные чужими шеями клыки.
– Вы древняя бешеная тварь… Потомок высшей расы… Вас не пробить гипнозом трех хилых магов…
Пальцы уже сводило от попыток поднять неподъемное.
– Их больше трех. Вы не всех слышите, – пробурчал упырь и с воем толкнул себя вверх, в том направлении, в каком я тянула за воротник. – Ваш папаша сюда половину Индии переселил!
Ширма скрипнула под нашим весом, когти Эрика прорвали ткань.
Вдруг в экранах четвертого, пятого и шестого этажей открылись заглушки, и воздух наполнился звоном люстр. За каждым проемом стояли загорелые маги и тянули, тянули кошмарную песнь, усиливая нажим… Напев отскакивал от кристаллов и хрустальным дождем рассыпался по залу.
И Эрик, как подкошенный, снова рухнул на колени.
– Богиня милостивая! – задохнулась я шепотом.
Дверь хранилища распахнулась, но не внутрь, а наружу, отбросив полуживую морфью тушку в центр зала. И из подвальных недр посыпались искры.
Вслед за боевыми заклятьями выскочили маги в служебной униформе. Точно сами были ценными ингредиентами и до этой минуты спали на полочках банка. А за дюжиной статных, плечистых фигур из круглой сейфовой двери вывалился… мой отец!
– Папа… – беззвучно пошевелила губами.
Он все-таки пришел защищать бесценные накопления. Но как, как? Он не спустился лифтом, не вошел черным ходом с эстер-хазской стражей, не проломал защиту на парадном крыльце.
Личное «войско» графа Ланге, его лучшие боевые маги, сыпали заклятьями без остановки. Перед собой, вверх, по сторонам… Люстры трещали, искры отскакивали от стен и расшибали стойки. Чтобы все это прибрать, понадобится сотня девушек из «Эншантели» и лично мадам Туше.
Часть заклятий попала по живым целям, тут и там раздавался вой и визг. Заскулила поджарая волчица – ей в ногу угодила яростная голубая молния. Упала навзничь девица в розовом. Несколько серых вервольфов отлетели к центральному входу и застыли рядом с кучкой банковских стражей.
Пространство затянуло дымом и искрами. Сквозь грязно-серый туман едва просматривалось, как бойцы основательно «зачищают» зону выдачи и приема… А полукровки, окаменевшие под действием гипноза, смиренно принимают поражение. И не могут дать отпор.
– Кровь не пускать! – проголосил отец, отмахивая дым от одутловатого лица. – Тише, тише… Аккуратнее. Не проливайте ценные жидкости.
Стражи в коротких черных плащах опустили жезлы и рассредоточились.
– Великие господа, раз уж ингредиенты сами, добровольно пришли в наш банк… Успокойте их дикий, беснующийся разум, – зычно велел отец, и индусы «сменили пластинку».