Широкое течение
Шрифт:
Кариилину...
Когда Саляхитдинов пришел в цех, то заметил возле
своего молота необычное оживление. Вобрав голову в
могучие плечи борца, косолапо переступая с ноги на ногу,
он подозрительно озирался. Слесарь-наладчик выверял,
регулировал штампы после утренней смены, крановщик
подвез и свалил возле печи металл; у окна Безводов убе¬
ждал в чем-то склонившегося к нему нагревальщика
Илью Сарафанова, и Саляхитдинов улавливал обрывки
его
— Фирсонов сказал... выпустим «молнию»... пересе¬
лим в общежитие... Дай мне слово... разве сил не хватит..,
Саляхитдинов видел, как Илья, согнув длинную руку,
с мрачным видом предлагал пощупать мускулы и басил:
— Ты меня знаешь.
Старший мастер Самылкин, который раньше обходил
Саляхитдинова стороной, теперь торжественно подступил
к нему вплотную и, напирая на него животом, загадочно
ухмыльнулся всем своим мягким и добрым лицом.
— Как живешь, Камиль? Здоров ли? Гляди, парень,
старайся... — И покатился дальше, а Саляхитдинов оза¬
даченно нахмурился, потом усмехнулся:
— Что стараться, почему стараться? — приложил па¬
лец к виску, покрутил им: —Старик шарик потерял.
Перед самым началом работы появился Фирсонов,
празднично-веселый, приветливый, и, отведя Саляхитди¬
нова в сторону, сообщил доверительно, как по строжай¬
шему секрету, рассчитывая на его детскую непосредствен¬
ность:
— Многие говорят, что работаешь ты с прохладцей,
потому что выдохся, силенок нет, а я не верю, вот убей
меня — не верю! — Он хлопнул кузнеца по железному
плечу. — Я сказал, что в кузнице нет человека сильней и
ловчей Саляхитдинова.
Фирсонов ушел, а Саляхитдинов долго стоял на месте,
озадаченно соображая:
«Зачем приходил, зачем смущал?.. Ай, хитрый человек
секретарь!.. Значит, он верит Камилю. Значит, Камиль
должен ответить, что он умеет, может ковать».
Надев рукавицы, пуская молот, он крикнул нагреваль¬
щику незнакомым для него, срывающимся голосом:
— Подавай, Илья!
В конце дня, когда старший мастер известил Саляхит¬
динова о выполнении сменной нормы, когда Камиль уви¬
дел у входа в табельную свеженаписанный плакат-«мол-
нию», извещавший о скромном, но для бригады Саляхит¬
динова неожиданном достижении, то он внезапно в ди¬
ком восторге облапил Сарафанова, поднял и внес его в
душевую.
3
Гришоня Курёнков весь вечер просидел дома в оди¬
ночестве; хотел заняться починкой обуви, просмотрел бо¬
тинки свои и Антоновы; они, как назло, оказались
кими; тогда он лег на кровать и, закинув ноги на
железную спинку, попробовал читать — книжка попалась
не смешная; отбросив ее, он встал, поглядел в окно; на
дворе было сыро, ветрено, тускло, в водянистой мгле по¬
тонули фонари без лучей и блеска, жалобно гнулись на
ветру липы, под ними маслянисто отсвечивали лужи; вот
торопливо прошел человек с поднятым воротником — ру¬
ки в карманах; Гришоня представил себя на его месте, и
по спине поползли холодные мурашки, отвернулся, рас¬
ставил шахматные фигуры на доске и застыл над ними
в позе великого мыслителя, важно пошевеливая пшенич¬
ными бровями.
Антон возвратился из школы поздно. Гришоня предло¬
жил ему, кивая на шахматы:
— Сразимся, студент?
Антон бросил учебники и тетради на тумбочку, раз¬
делся и утомленно сел на койку, как всегда в такие ми¬
нуты смирный, ласковый, на предложение Гришони отри¬
цательно покачал головой.
— Устал? — участливо спросил тот и, смешав фигу¬
ры, подсел к нему, заглянул в глаза.
— Немножко, — отозвался Антон.
— Бросал бы ты эту канитель, — быстро заговорил
Гришоня, чувствуя, что скучал он весь вечер именно из-
за учебы Антона, из-за его школы. — Ты что, плохо зара¬
батываешь, да? Дай бог каждому! Ты и так сильный —
зачем тебе тетрадки, учебники. Только время зря тра¬
тишь! Погляди: на кого ты стал похож. Одни глаза оста¬
лись. Ничего не дадут тебе твои уроки, уж я знаю!
— Знания каждому нужны, Гришоня: и сильному и
слабому, — тихо и серьезно молвил Антон. — А сильному
вдвойне нужны. Его сила должна опираться на науку,
иначе он, сильный, да неразумный, в один ряд с дурака¬
ми встанет. Вот этого я боюсь. А большими заработками
ты можешь манить Олега Дарьина. Мне про деньги не
говори. Будет работа, будут и деньги. И вообще, Гришо¬
ня, мелковато мы живем: получить побольше да наря¬
диться. Обывательщина!..
Гришоня изумленно свистнул:
— Ишь ты, как заговорил!.. Где только слов таких
набрался?.. Оратор!
Антон рассмеялся и спросил:
— Нет ли чего поесть?
Гришоня поднялся, предложил:
— Могу яичницу сжарить.
Ушел на кухню, и вскоре в комнате вкусно запахло
жареным луком, горячим сливочным маслом.
— Ты там задачки решаешь, а Люся твоя в это вре¬
мя с кавалерами гуляет, — Гришоня нарочно выделил