Широкое течение
Шрифт:
шшь бы тебе отличиться и все бы вдруг заговорили:
кАх, какой молодец! Не успел встать к молоту и уже
зырвался вперед». А вышло по-другому... Ты забудь о
:ебе, думай о кузнице. А ей надо, чтобы ты все допод¬
линно изучил, проверил, постиг, а там уж с чистой со¬
вестью уверенно шел вперед.
— А я думал, что дадим, как другие, сверх нормы,
устное слово, — обронил Антон упавшим голосом. — И
ют — на тебе! Обидно...
—
юдошедший Фома Прохорович, глядя на потерянный вид
своего бывшего нагревальщика. — Уж больно ты разо-
гнался, Антоша!' Ох, думаю, запалится парень!.. Надо бы
– тебя остановить, подсказать, а я мимо прошел. Винюсь,
брат...
Алексей Кузьмич рассмеялся:
— Как ему не запалиться — он же за тобой погнал¬
ся. — Повернулся к Антону, подмигнул. — Так ведь?
— Так, — согласился Антон смущенно.
— А ты догоняй меня не торопясь, — посоветовал
Фома Прохорович, присаживаясь возле него. — Я от тебя
не прячусь, не бегу — догонишь. Вместе-то идти куда
способнее. А спешкой, кроме беды, ничего не наживешь.
С самого начала привыкнешь спешить, так все время и
пойдет. Она, привычка-то, говорят, вторая натура, а ча¬
ще — дура, и не заметишь, как приучит к браку. А брак
сродни только неряхам да лентяям. — Фома Прохорович
взял парня под локоть. — Идем-ка, подзаправимся, а то
все вкусиое-то съедят, нам не оставят.
«Да, легких дел нет, — решил Антон, идя за Полуте-
ниным. — Легкое только безделье. Изучить надо все дос¬
конально.. Правильно сказал Алексей Кузьмич. А пока
рано думать о каком бы то ни было перевыполнении». И
вспомнил Мартина Идена: «Сколько у него было не¬
удач!».
5
Медленно и настойчиво постигал Антон нелегкое ис¬
кусство ковки стали. Молот, как норовистая лошадь, по¬
рой не слушался его, как бы вставая на дыбы, металл
поддавался его воле нехотя, а напряжение, сопровождав¬
шее каждый удар, изнуряло. Мастерство давалось с тру¬
дом, и это ожесточало Антона, делало неразговорчивым,
глаза его были всегда угрюмо сосредоточены, точно он,
чутко прислушиваясь, вглядывался внутрь себя, и Гришо-
ня, не любивший понурых людей, навязчиво донимал его:
— Чего ты сник, ну, чего?
Антон отстранил его:
— Отстань. На одном месте толчемся — не замеча¬
ешь?
Однажды штамповка не пошла с самого утра. А утро
было морозное, ясное; сквозь закоптелые стекла пробива¬
лись лимонно-желтые лучи
матого — в ореоле — солнца, путались в кружевном пере¬
плетении балок под крышей, растворяясь в синем чаду.
Металл, точно глина, — вязкий, сырой; хотя Гришоня и
смазывал усердно ручьи соляным раствором, детали при¬
липали то к верхнему, то к нижнему штампам, и их при¬
ходилось выковыривать. Напрягаясь, Антон озлобленно
скалил зубы, тяжело дышал, раздраженно вытирал пот,
который щипал глаза, часто пил газированную воду и
придирался к нагревальщику:
— Перегрел?
— Нормально, — отрывисто бросал тот, заражаясь
его нетерпением и горячностью.
— А я говорю, перегрел!
По корпусу двигалась группа людей в халатах. В
центре ее находился пожилой приземистый человек с се¬
дыми пышными усами, чем-то напоминавший учителя
Дмитрия Степановича, на голове — приплюснутая кепка,
руки — в карманах халата. Вместе с ним шли директор
завода, секретарь парткома, начальник цеха Костромин,
Фирсонов, Володя Безводов, и сзади легко нес свое туч¬
ное тело старший мастер Самылкин.
Антон похолодел. Он мысленно молил об одном: толь¬
ко бы начальство, проходя мимо, не обратило на него
внимания. И в ту же секунду он с ужасом увидел, как
седоусый, отделившись от группы, повернул прямо к не¬
му. Остальные остановились в проходе. Антон готов был
провалиться сквозь землю, лишь бы не показывать свою
работу.
Но седоусый уже стоял рядом. Как на грех, деталь
предательски -завязла в верхнем штампе и вместе с «ба¬
бой», остывая, назойливо маячила перед глазами —
вверх-вниз, вверх-вниз, пока он не сбросил ее. Движения
Антона казались неумелыми, скованными...
Седоусый выразительным кивком головы подозвал
Антона к себе, наклоняясь к нему, негромко, но отчетливо
спросил:
— Как фамилия? Карнилин? А звать? Ага!.. Как идут
дела, Антон?
Уставший больше от переживаний, чем от самой ра¬
боты, Антон неприветливо посмотрел на незнакомца и с
досадой махнул рукой:
— Плохо!
— Почему?
— Не знаю. То ли штамп подсел, то ли еще что, а
может, металл некачественный — заедает! Видели, не¬
бось...
Гость задумался, выпятив губы и топорща большие
усы. Антон окинул взглядом цех — из-за молотов, прес¬
сов и печей испытующе следили за ним кузнецы, нагре¬
вальщики..,