Школа боевой магии. Том 2
Шрифт:
— Осторожно, тут хлеб, — сказал я и протянул ей пакет.
Она растерянно взяла продукты.
— Немного, правда, — добавил я и перевёл взгляд на Григория Ефимовича. — Здесь одежда… Вам и девушкам, — я снова посмотрел на Марину.
И тут я словил затрещину. Хорошую увесистую затрещину.
— Ты что наделал, придурок?! — прошипел Григорий Ефимович. — Ты всех нас подставил!
Я кивнул. Всё правильно. Я придурок. Я подставил своих родителей и сестру.
— Ты же без защиты своим порталом всем заинтересованным сообщил,
А я не знал, что делать. Стоял, держал ставший невыносимо тяжёлым узел с вещами и не смел поднять глаз.
И тут Марина шагнула вперёд. Он подошла, забрала у меня узел, вручила его Григорию Ефимовичу, потом взяла меня за руку и потянула за собой.
— Пойдём к костру, ты весь мокрый, простудишься ещё.
И я пошёл, видя и не видя, как парни расступились перед нами.
Остался стоять на пути только Николай.
— Что?! — жёстко спросила у него Марина.
— Ничего, — ответил Николай и шагнул в сторону.
Ночью я весь искрутился. Мысли скакали, как бешеные вороны. Я думал то о родителях и Соньке — может, нужно было их забрать сюда в лес или хотя бы Соньку, но потом вспоминал, что Григорий Ефимыч ещё раньше уговаривал их и они категорически отказались, то вспоминал о Сан Саныче, то, как Ефимычи с Борей и Игорем Петровичем совещаются в стороне… Как парни встревоженно гудели и косились на меня, как Марина взяла меня за руку — сама! То про вставшего на пути Николая, то снова про родителей и Сан Саныча. Уснул только когда Дёма пришёл откуда-то из леса, улёгся мне под бок и затарахтел.
Но спал всё равно недолго. Потому что замёрз, как собака. По-видимому, до конца у костра не обсох. А может, просто похолодало… А покрывало, в котором были, вещи отдали раненым — им нужнее, им сил набираться нужно.
Проснулся я среди ночи от того, что зуб на зуб не попадал. И чтобы не будить Арика, встал. Оставил ему Дёму и встал.
Полная луна клонилась к закату, но была ещё достаточно высоко и лес освещала хорошо, только странно — кусты в лунном свете стали прозрачными. Днём кусты стояли плотной стеной, а в лунном свете всё, что за ними, стало видно, словно листва частично исчезла и остались почти голые ветки.
Я сходил в туалет. Ноги сразу промокли. Выпала роса. Трава, камни, стол, брёвна — всё серебрилось.
На душе было тошно. Снова и снова вставали перед глазами встревоженные лица мамы, папы и Соньки. Не так остро, как вчера, но зато с большим количеством деталей. И от этого боль на душе становилась ноющей, саднящей.
Очень хотелось открыть портал домой, узнать, как у них дела, но я понимал, что не сделаю этого. Григорий Ефимыч вчера очень хорошо дал понять, что портал без защиты открывать нельзя. Он подробно расспросил меня, что было дома, про родителей и про звонок… Потом-то преподаватели и совещались…
Зря я всё-таки не забрал хотя бы Соньку. Ну, ничего, открою портал, как положено — днём под защитой — и уговорю родителей пойти
«Пока не опасно! — подумал я и вздохнул. — Эх, был бы телефон!»
«И где б ты его заряжал?» — спросил я у себя.
Ответить себе мне было нечего.
Глава 12
Я подошёл к кострищу. Угли уже остыли. Посмотрел на недостроенную землянку — осталось перекрыть. Вполне возможно, завтра будем ночевать под крышей.
Ни радости, ни воодушевления по этому поводу я не испытал. Так, отметил информацию к сведению…
Все спали. Виднелись тёмными пятнами под соснами.
Снова ложиться спать мне не хотелось — я сильно продрог. И костёр не горит…
«Так зажги и не мучайся!» — проворчал Чёрный.
А как зажечь? Зажигалка у Агафьи Ефимовны, запасная — у девчонок в землянке.
«А как ты брал у костра огонь для портала? Так и отдай!» — ответил Чёрный.
Решил попробовать — покатать внутри себя огненный шарик.
Поначалу ничего не получалось. Когда ты замёрз, как не знаю кто, катать шарик — то ещё занятие. И шарик не шарик, да и не огненный вовсе. К тому же никак не получалось сосредоточиться — всё время думал о родных.
«Вот жрал бы мне больше, я б тебе помог!» — прокомментировал мои попытки Чёрный.
Я проигнорировал его слова. А смысл? Назад время не откатишь и не пожрёшь во славу великого Велеса, живущего во мне и откликающегося на имя Чёрный. И других косяков не поправишь…
Потихоньку то ли от размеренного дыхания, то ли от попыток расслабиться и сосредоточиться, то ли от того, что огненный шарик всё же время от времени собирался, дрожать я перестал. А потом и вовсе увидел, что внутри меня… не костёр, нет, костерок.
Вспомнил слова Григория Ефимовича, что огонь можно потянуть из людей. А тут вот они, мои товарищи, спят. Никто и не почувствует.
«Нет! — ответил я сам себе. — Я этого не сделаю. Им и так холодно, а если я ещё их пламя заберу, они и вовсе замёрзнут. Буду разжигать своё, мне спешить некуда!»
Постепенно моё дыхание выровнялось, костёр внутри стал разгораться. И вот уже полыхает довольно крепкое пламя. Осталось только подать воздух посильнее, вызвать искры, направить их на заготовленную растопку и разжечь нормальный костёр, и тут рядом раздалось:
— Развлекаешься?
С той стороны от кострища стоял Николай. В зубах травинка, руки в карманах, от этого он стал как будто шире.
— А что? — спросил я, пытаясь отвлечься от Николая и снова поймать состояние.
Мне почему-то сейчас особенно захотелось разжечь огонь, чтобы Николай видел, как я умею. Но пламя ускользало.
— Да так, — ответил Николай, — Чего не спишь?
— А ты чего? — Я не сдавался и отчаянно хватался за пламя внутри меня, но внутренний костёр неумолимо уменьшался, пока не превратился в свечу.