Школа остроумия, или Как научиться шутить
Шрифт:
Водку мы совсем не пьем,
Мясо мы не кушаем.
Мы включаем телевизор,
И рекламы слушаем.
Ну сколько раз
твердили миру
Басня! Какое русское ухо не встрепенется при звуке этого
слова! Иван Андреевич
ослов!
Казалось бы, настолько он исчерпал эту золотую жилу, что
после него серьезно басен никто и не писал. Ну, кроме, пожалуй,
Сергея Михалкова, но кто те басни знает? А вот Крылова знают
все.
Но давайте, все-таки, по порядку.
Как и следовало ожидать, изобретатель или изобретатели
жанра басни неизвестны.
Самой ранней басней, дошедшей до нас, является
принадлежащая перу Гесиода (VIII в. до н.э.) басня о соловье и
ястребе. Басня в то время представляла собой короткое
прозаическое произведение, содержащее аллегорию на темы
людских пороков. (Сейчас аналогичный жанр называется
анекдотом.)
Далее был Эзоп (V в. до н.э.) и живший в 1-11 вв. н.э.
древне-греческий поэт-баснописец Бабрий, который сделал новое
изобретение в жанре басни — ввел в нее поэтические средства
выражения. Именно ему принадлежат первые, еще весьма
несовершенные стихотворные басни. Кстати, Бабрий считается
весьма посредственным древнегреческим поэтом.
Для удобства ограничим дальнейшую историю русской
литературой XVII—XX веков. Она получила в наследство басню
бабриевского типа — поэтическую, аллегорическую, написанную
высоким языком. Типичным примером могут служить басни
Антиоха Кантемира. Первым, кто в русской литературе начал
писать басни, используя не высокий язык, а бытовую лексику,
считается Сумароков.
Басни того периода были весьма обобщенными. Персонажи
их носили "говорящие" имена — Крадон, Глулон и т.п. Но уже в
XVIII в. и еще больше к началу XIX века литература приобретала
все более личностные черты. Потребовалось показывать не
абстрактные человеческие качества, а подчеркнуть, что это
качества реальных русских людей. Вот почему Крылов переходит
к персонажам, носящим обычные русские имена. При этом
Крылов очень часто использовал сюжеты французского поэта-
баснописца Жана де Лафонтена. Да чего там скрывать, он просто
вольно переводил басни француза.
Написать хорошую басню труднее, чем поэму, этот жанр
требует мощнейшего усилия чувства и ума, недаром же говорят о
великом — "баснословный"!
Поэтому я не прошу вас написать басню. Но если такое
желание у вас появится — возражать не буду. А для разогрева
приведу несколько примеров, как
расправляются наши современники.
Вот, например, авторы журнала "Красная Бурда", который
мы уже упоминали, — ребята, для которых не существует
понятия "трудный жанр".
Уважаемая редакция! Вчера я пришел домой, а полы не
мыты, обеда нет, посуда грязная, а моя жена по телефону
трещит. И вот я написал басню:
Одна корова, придя домой,
Пальто сняла в прихожей,
Ботинки там, а сама –
К телефону — шасть!
Посуду не помыла, всюду грязь,
Еду не приготовила, корова!
Корова — она и есть корова!
Блин!
Напечатайте эту басню, пожалуйста.
Быть может, она узнает себя в корове и ей будет стыдно...
(Валерий Леонтьев-Нетот, г. Лучшегорск.)
Уважаемый Валерий! В ходе проверки факты, изложенные в
вашей басне, не подтвердились. Вот что сообщили нашему
корреспонденту на месте происшествия:
Один козел, придя домой, нетрезвый,
Пальто не снял в прихожей (пропил, гад!),
Ботинки грязные не снял,
И сразу в кухню — шасть!
И по пустым кастрюлям шарить!
А денег зарабатывает мало!
Козел! Пусть где гуляет, там и ест!
Очень иронично о написании басни говорит в своем
монологе писатель Александр Экслер:
Нет ничего проще, чем написать басню. Достаточно уметь
использовать ток называемый Эзопов язык.
Например, ситуация: голубь нашел на помойке шмат сала.
Вы же пишете: "Вороне как-то Бог послал кусочек сыра". Далее
голубь уселся на мусорный бак и стал это сало уписывать,