Школа. Никому не говори. Том 4
Шрифт:
Топор и Сёма отошли на пару шагов подальше, чтобы подавить смех. Ибрагимов и Оглы, переглянувшись, решили молча проследить за дальнейшим развитием событий.
– Значит, вы всё-таки школу прогуливаете?
– Прогуливаем, милый товарищ милиционер, прогуливаем! В школе, конечно, рады: эти два полоумных болвана всё равно только штаны пачкают, об учителей козюли втихаря вытирают да другим учиться мешают своей непроходимой тупостью!
– В каком вы классе?
– В восьмом, дяденька!
– Ого! Такие лбы – и в восьмом!
– Так они три раза на второй год
Девочка закатила от наслаждения глаза и довольно погладила себя по животу. Милиция, не скрывая презрения, поморщилась, глядя на всю троицу.
– Хотите, я в мусорках с часок пороюсь и вам тоже что-нибудь найду, дяди-милиционеры? Там много чего ценного, бывает, валяется. А?!.. Баш на баш: вы братиков моих убогих отпустите, а я вам вкусняшку отрою?
– Да нет уж, спасибо! Топайте с Богом, юродивые! – усмехнулся старший из служивых, поняв, что с ребят взятки гладки.
– Ну как хотите, – пожав плечами, насупилась Люба. – Спасибо Вам большое и не хворать!
Едва троица зашла за поворот, исчезнув с глаз представителей власти, как Поспеловой сзади на плечи опустились две тяжёлые пацанские руки.
– Это кто тут придурки-второгодники, ссущие в мусорки?!.. Люба, ты берега потеряла?!
– Это где моё «спасибо»?! – парировала школьница, поворачиваясь то к Сэро, то к Илье. – Нечего злиться! Я старалась, как могла. Будете должны!
Парни, хмыкнув, ничего не ответили и «спасибо» не сказали, но Илья стал обращаться к тихоне по имени, хотя раньше всячески избегал этого. А вечером Любу ждал сюрприз: Сэро задержался в городе по своим делам, а доставить приятельницу домой в целости и сохранности доверил Оглы.
«Нашёл Сэро, с кем оставить! – усмехнулась она, спрятав валентинку в сгибе обложки. – Не прошло и пяти минут, как мы сцепились! Начал, конечно, Илья. Его хлебом не корми: ты такая-сякая, страшная и блевотная!»
К болтовне одноклассниц присоединились Сысоев и Жваник. Потом подпёрся Степанченко. Люба пересеклась с Тимоном взглядом, отвернулась и снова погрузилась в воспоминания прошедшего вторника.
– Помню, Илья, что меня никто нянькать не будет и что я бельмо на глазу вашей достойной компании! Зачем повторяешь? Боишься, что не верю на слово? Да, верю, Илюша, верю! – язвила сверстница, когда они ловили попутку на выезде. – Ты-то чего паришься? Всё воспитываешь, уши мне лечишь! Чего хочешь? Чтобы больше глаза не мозолила? Так парь всё то же самое в уши Сэро, и дело пойдёт быстрее!
– Не надейся, подруга! Замена тебе быстро найдётся. Это я тебя в бригаду привёл и дал возможность заработать! – заносчиво произнёс Оглы.
– Ой-ой, помню! Но ты, Илья, сейчас сам себе противоречишь: стараешься оскорбить побольнее и тут же со мной работаешь. Замена мне легко найдётся? О’кей! Больше ни ногой!
– Личное и работа не пересекаются! – бросил сквозь зубы он.
– А чего у тебя ко мне личного? Я не Руслана! Не можешь её заинтересовать – нечего на мне отрываться!
– Ты просишь по роже, Поспелова! – побагровел от бешенства Оглы.
– Ну и врежь уже! Нашёл, кого пугать! Знаешь, сколько раз меня одноклассники били?! Много! Твоя оплеуха погоды не сделает!
Он изумлённо посмотрел на ровесницу. Та в ответ не спрятала взгляд, не моргнула, лишь заносчиво вздёрнула нос. Больше «партнёры» не обронили ни слова.
Водитель, подобравший подростков у обочины, довёз их до попутной станицы. Школьникам снова пришлось голосовать.
Начал накрапывать неприятный мелкий дождь. Илья пытался словить машину, но никто не останавливался, и тогда им пришлось прятаться от нарастающего дождя под навесом какой-то заброшенной постройки.
– Я давно не дрался, – вдруг заговорил парень, глядя, как в потоках ливня по трассе мимо проносятся машины. – Меня в моём городе многие знают, да и у тебя в станице – тоже. Кому и хочется махач устроить – трижды последствия взвешивают, потому что знают, кто за мной стоит.
– Что делать, если никто не крышует? Как драться, если не умеешь?
– Ты и не должна драться. Ты девушка. – Оглы повернулся к ней. – Худая. Хрупкая. Пообещай упырям написать заявление в милицию. Блефуй качественно, как сегодня на рынке. Узнай фамилии служивых из уголовки, как пройти, по какому обвинению твоя заява пройдёт. Либо, если блеф не спасает, действуй.
«Не такой уж ты и козёл, Илья! Просто страдаешь злобной гадливостью и выражаешь своё презрение всем, кто пришёлся не по душе. Чем чаще хамить буду, тем тише себя поведёшь. Вот почему Русланка в твоих глазах, Илюшенька, успех имеет: она совсем с тобой не церемонится!» – додумалась Люба и тут заметила краем глаза, как на её парте что-то двигается.
Степанченко повернулся и решил взять её дневник. Поспелова быстро схватила вещь и засунула под парту. Записка от тайного поклонника не должна попасть в лапы её злейшего обидчика.
– Я хотел расписание глянуть, – пояснил Тимофей.
– У меня не заполнено! – нашлась испугавшаяся тихоня. – Возьми у Даши.
Тим не ответил. Лишь не моргая смотрел на неё серо-голубыми глазами. Люба, приготовившись к нападению, поджала губы и беспокойно задышала. Самоуверенный юноша глядел с легкой смешинкой в упор, она в ответ – с опаской, готовая к обороне. Гляделки между подростками продолжались пару мгновений, пока не повернулся Жваник.
– Чё, дневник свой вшивый жалко дать?! – грубо наехал он на неё. – Кому ты нахрен нужна со своими манатками, а?!.. Чё пялишься?!