Шлак 4.0
Шрифт:
Солнце перевалило за полдень. Поспать бы, забыл уже, когда спал нормально. Наногранды из-за этого расходуются очень быстро. На неделю ещё хватит, а там придётся колоть новую дозу, если раньше времени не подстрелят.
Я перекрестился, встал. Надо поесть, пара листьев крапивницы не помешает. И попить. Вода должна быть у царя в апартаментах, видел там большую пластиковую бутыль.
Выглянул из вагона, осмотрелся и быстрым шагом пересёк площадь. Возле паровоза клевали носами двое с копьями. Когда проходил мимо, ни тот, ни другой даже глаз не открыли. Вот вам и охрана.
Из центрального прохода вышли двое. Огляделись и смело направились к паровозу. У одного на шее висела двустволка прикладом вверх. Умно. Достаточно ударить под цевьё, и она окажется в руках. Этот приём мне показал школьный друг заядлый охотник, правда, использовал он его исключительно для стрельбы по банкам.
У второго сбоку висела самодельная кобура, из которой выглядывала рукоять Макарова. Рожи у обоих дикарские, ребята однозначно тёртые и готовые на поступок. С таких глаз спускать нельзя.
Охрану они проигнорировали. Надо отдать должное копьеносцам, эти на крыс тоже внимания не обратили, как сидели, закумареные, так и продолжали сидеть.
Целью пришельцев был Жаба Правильный. Наверняка хотели допросить его с пристрастием и выяснить обо мне все подробности. Но в состоянии наркотического транса тот вряд ли способен вести вразумительную беседу, поэтому я не стал утруждать ни крыс, ни царя напрасными переговорами и выбрался из паровоза, предварительно запахнув полы плаща. Не стоит показывать потенциальному противнику свой арсенал. Время придёт — покажу, и пусть тогда удивляются.
Встретить меня крысы не ожидали. Может считали, что я давно в бегах, и допрос жабы представлялся им банальной и совершенно бесполезной обязанностью, так что моё внезапное появление вызвало у них нервное напряжение. Я почувствовал резкий выброс адреналина. Мой организм отреагировал так же, и на страх ответил яростью. Пришлось прищуриться, как будто от солнца, чтобы они не заметили чересчур сильный отблеск серебра в радужке. В своё время это тоже должно стать для них сюрпризом.
Крысы сбавили шаг и остановились. Переглянулись, потом тот, что с ружьём, спросил:
— Ты Дрон?
Дрон? О, как! Та жаба, которая сдала меня, не удосужилась запомнить моё имя. Но я не против, пусть так и продолжают думать.
— И?
— Ты или нет?
Второй сплюнул.
— Да понятно, что он, Кен. По роже видно. Не нюхач. Стал быть, он.
Но Кен не сдавался.
— Слушая сюда, муфлон тупорылый, люди с тобой вежливо разговаривают. Вежливо, понял? Отвечай так же. Ты Дрон?
Что ж они всё муфлон да муфлон. Заладили одно и то же. Сначала молодой, теперь эти. У них это единственная ассоциация с козлами? Хотя, если сравнить мусорные кучи с горами, то становится понятным их стремление к данному типу животных.
— Называй, как хочешь. Ты же не имя моё пришёл узнать.
Я шагнул навстречу. Второй резко отвёл руку назад, ближе к кобуре. Оба занервничали. Между нами оставалось три шага, расстояние вполне удобное,
— Расслабьтесь, ребятки, — я поднял руки, демонстрируя дружелюбие.
— Никто и не напрягался, — снова сплюнул второй.
— Ну да, то-то я гляжу, ты к кобуре потянулся.
— Не потянулся я!
— Ага, жопа зачесалась, понятно.
— Да ты…
Кен ткнул его в бок.
— Не суетись, Грач, притихни. А к тебе, Дрон, у нас один вопрос: братка нашего ты завалил?
— А если я?
— Отвечай по сути! Ты?
— Я.
Спасибо другу-охотнику, что показал приём. Кен ударил по цевью, ружьё подпрыгнуло, только лечь в ладони не успело. Незримым движением я скользнул к крысе и вогнал нож в грудь. Оттолкнул тело, развернулся к Грачу. Тот замер в оцепенении. Рука, словно деревянная, застыла у кобуры. Я нарочито медленно обошёл его, вынул Макаров и сунул в карман плаща. Сгрёб за грудки и встряхнул.
— Потолкуем?
Он сглотнул.
— Ты… ты чё наделал, муфлон? Ты ж Кена завалил. Кена! А он…
Грач беспомощно обернулся на труп напарника и протянул к нему руку, словно надеясь, что тот ухватится и встанет. Вместо него встали жабы. Вроде бы сидели, дремали, а тут как почувствовали. Из боковых проулков вылезло ещё полдюжины. Я не успел ничего сказать, а тело уже утащили куда-то. Надеюсь, не сожрут. Хотя, наверное, зря надеюсь.
Грач сглотнул, предчувствуя такую же судьбу.
— Мы поговорить только хотели, а ты… ты… Ты ж под дозой!
Наконец-то он оценил цвет моей радужки.
— Так и есть. Теперь понимаешь, что шутить я не буду?
— Не убивай, Дрон…
— Веди себя правильно. Расскажи всё как есть: сколько вас, где прячетесь, оружие.
— Мы… За рынком по центральному проходу метров пятьсот. Туда из Развала строительный мусор свозили. Мы нюхачей выгнали, теперь у нас там база. Чужие не заглядывают, никто не трогает. Лафа. Сколько людей, точно не скажу, двадцать или двадцать пять. Вооружены кто чем. Два дегтяря есть стареньких, но рабочие, а так в основном обрезы, наганы, арбалеты. С патронами напряг. Калаш только у старшего…
— Старший кто?
— А хрен его знает. Реально без понятия. Я его раньше не видел. Чёрт хромой одноногий. Погоняло Крыс. Появился в Петлюровке месяца три назад. Вонял как пёс бродячий, но при бабках. Собрал вокруг себя человек десять, исчез. Через неделю опять появился, опять за людьми. Ему предъявили за тех, что в прошлый раз ушли, он побожился, что все живы. Поверили. Вроде бы мужичок такой плюгавый, по роже пройдоха тот ещё, но народ потянулся, я тоже. А чё бы нет? Задолбало по Территориям мотаться. Развал уже очистили от всего ценного, и что дальше делать? В старатели? Да ну его, жизнь одна. А Крыс сказал, работа несложная, жратва от пуза. Крыс он такой, сказал, стал быть, так и будет. Ни на букву не отойдёт. За своих стоит крепко. Недели две назад глаголы с пятого блока решили нас накрячить, на бабки кинуть. Мы им по дешёвке нюхач палёный скидываем. Так они, муфлоны, платить отказались. Крыс к ним переговорщика отправил, а они его в яму сдали по жёсткой процедуре.