Шолох. Тень разрастается

Крейн Антонина

Человек в капюшоне начал ожесточенно стирать с доски написанное, но императрица остановила его легким жестом.

Она обратилась напрямую ко мне:

– Вы были на лодке с пиратами. Значит, вы преступники. Преступникам – наказание. Но Рамбла милосердна… Вы будете гостями. Вам будет комфортно. Плата – истории о жизни верхнего мира. Мы скучаем.

Голос у нее был нежный, как перезвон эльфийских колокольчиков.

Я возмутилась:

– То, что мы были на лодке с пиратами, означает как раз-таки, что мы жертвы!

– Рюкзак вашего друга говорит

об обратном. Фальшивые удостоверения. Магическое оружие. Дамские – краденые? – амулеты… Признак нечистой совести. Ты с ним. Одежда твоя – как у оборванки.

– Плохо выглядеть – это что, преступление? Как насчет презумпции невинности, владычица?

Императрица опустила взгляд, позволив густым черным ресницам потушить огонь ее глаз:

– Не торгуйся со мной, девочка, знай этикет и помни, что ты жива благодаря моему указу, – медленно, властно сказала она. Какая длинная по меркам Рамблы фраза-то, а!

Владычица стукнула об пол серебряным жезлом с сияющим наконечником:

– Мой дар тебе – высокое место рассказчицы. Но ты не ценишь… Жаль. Поступим иначе.

Несколько рыбьеголовых внесли в тронный зал клетку с Мелисандром Кесом. Саусбериец двумя руками вцепился в прутья перед собой, тряс их с угрожающей силой и клял «этих дохлых селёдок» на чем свет стоит.

– Мы ждем историю, – владычица подняла подборок, – А скаты ждут дозволения…

Вышеупомянутые обитатели глубин, облепившие клетку изнутри, неожиданно напрыгнули на Мелисандра. Блестящие разряды тока саданули историка по плечам. Мел зашипел, как масло на раскаленной сковороде.

– Хей, полегче! – сказать, что я была в шоке от этих варваров – ничего не сказать. – Будет вам история. Не знаю только, зачем…

– Нам скучно, – ровно повторила императрица.

Вот уроды.

Вдруг порыв ветра… Впрочем, какого ветра! Легкое изменение подводного течения сдернуло капюшон с головы человека, писавшего на доске. Ох, не зря во мне всколыхнулись воспоминания.

Подле морской владычицы стоял, понурив голову, Ол`эн Шлэйла, тихий лодочник. Ни блёсен, ни рыбьеголовый, серединка на половинку. По его собственным словам – рыбий хозяин. Выражение его выпуклых, безбровых глаз было печальным. Перехватив мой взгляд, он отвернулся.

Ол`эн Шлэйла… Я вспомнила нашу встречу. Мы с Кадией должны были разобраться с конфликтом между Шлэйлой и рыбаками-тилирийцами, которые бастовали против «тихого лодочника». Дескать, за Шлэйлой рыбы плавали, другим улова не доставалось. Казалось, мы все сделали правильно, но… Вскоре тилирийцы подожгли дом Шлэйлы. Видимо, тогда он и вернулся в Рамблу.

Я мрачно уточнила:

– О чем вам рассказать, владычица?

– О чем хочешь, – императрица склонила голову набок. Все ее подданные мгновенно сделали то же самое. Зеркалят, подхалимы.

И тогда я просто пересказала им дело о тихом лодочнике. Ну как – просто.

Превратила в сказку: перевела все в третье лицо, добавила красок. Представила себя рыцарем-паладином. Заменила рыбьеголового на птицеголового – живут же на западе люди с головами чибисов.

Человек-птица

в моей истории пытался понять, о чем поют небеса над Шолохом – так же, как настоящий Ол`эн пытался выяснить, о чем шепчет речное дно. Человек-птица узнал, что кто-то в Вселенной допустил страшную ошибку, и не хочет ее исправлять, и – немного минорных нот – что теперь мироздание рушится… Человек-птица напутствовал паладина, чтобы тот разобрался в происходящем.

Наша реальная история тут бесславно заканчивалась. В вымышленной же я продолжила.

Я рассказала о том, как паладин выяснил, кто допустил ошибку и в чем она заключалась. Паладин направил «ошибившегося» на бой со злом – и бой этот, решающий судьбы мира, идет прямо сейчас. А никто на целом свете о нем даже не знает. Никто, кроме паладина. По страшному секрету я поведала, что паладин, щедрая душа, хочет рассказать человеку-птице о происходящем. Но не может. Потому что глупые раскормленные голуби похитили паладина и теперь клюют его прямо в мякотку мозга своими недалекими требованиями.

Однако, возможно, в следующей серии человек-птица спасет паладина. Ведь иначе ему никогда не узнать подробности такой интересной истории…

Тут я мстительно замолчала.

– И что, дочь верхнего мира? – владычица обиженно надула губы. – Это конец?

– Пока да.

– Плохая из тебя рассказчица!

– Что же вы хотите от преступницы! – я пожала плечами. – Мой скудный ум не может сходу придумать что-то получше, увы. Надо будет как следует поразмышлять в тишине.

Владычица нахмурилась. Подданные зашебуршились, негодуя из-за оборванной сказки. Ол`эн Шлэйла смотрел на меня во все глаза. Стая рыб вокруг него в волнении трепыхала хвостами.

Сказка ложь, да в ней намек. К счастью, мой намек дошел до цели.

– Хорошо, – сказала подводная императрица. – Завтра продолжишь. Еще раз оборвешь историю – несдобровать твоему другу.

Она щелкнула пальцами, и клетку с ругающимся Мелисандром утащили куда-то вбок. На груди Мела я мельком заметила все четыре артефакта. Ну, хоть какие-то плюсы – не отобрали наш трофей.

Серебристая ночнушка наконец-то позволила мне пошевелиться. Более того, неугомонная одежда стала настойчиво подталкивать меня к выходу из зала, заставляя кланяться вельможам по дороге. Изысканные поклоны не помешали мне, впрочем, корчить зверские рожи. Ну уж нет! Не дождутся от меня учтивости эти куры подводные!

Длинными коридорами живая одежда увела меня в маленькую комнатку, и там бросила на кровать, как тряпичную куклу.

Ох.

Глава 6. Дикая охота

Над Шепчущим морем глубокая ночь,

И старец в усталой лодчонке уснул,

Сомненья и страхи откинуты прочь,

Как будто Небесный Проказник слизнул.

О бортики хлещет волна за волной,