Шолох. Тень разрастается
Шрифт:
– «Я покажу выход. Только тихо. Нас не должны увидеть, иначе мне конец», – наспех накарябал Ол'эн Шлэйла.
– Мелисандр должен пойти с нами.
– «Он тоже знаком с богами?» – рыбий хозяин глянул на меня с подозрением.
Я замешкалась. Мне ужасно захотелось соврать: дескать, да, знаком, вытаскивай его скорее, религиозный ты фанатик! Но пока я решалась на эту ложь во спасение, моя эмоциональная физиономия, судя по всему, успела отразить сомнение.
– «Тогда он, вместо тебя, останется на роли рассказчика. Рамбла справедлива».
– Да
– «Он станет рассказчиком, будет сидеть на тро…» – я не дала ему дописать, сердито выхватив перо из рук разволновавшегося капюшона.
Потом взяла Ол`эна за руки, и заглянула в глаза своим Убеждающим и Подкупающим Взглядом (обычно после него мне отказываются сделать даже стандартную скидку в кофейнях, но надо же тренироваться, коли жаждешь мастерства?)
– Ол'эн! Раз ты боишься, что мир падет, разве не стоит пустить к семье и Мелисандра тоже? Будь милосерден. Ведь Рамбла милосердна. Пожалуйста, помоги и ему тоже. Поможешь?
Метис заволновался.
Его руки были теплыми, удивительно теплыми для хладнокровного существа. А глаза – такими грустными, что мне вдруг захотелось плакать. Я заметила, что несколько крупных чешуек на правом веке Ол`эна потускнели и смялись; сам глаз слегка отдавал белым цветом. Рыбий аналог бельма? Не удержавшись, я мысленно позвала на помощь унни и коснулась века. Как ни странно, на сей раз теневые блики с готовностью заплясали, и сила потекла сквозь меня.
Шлэйла удивился. Пощупал свежую чешую, обалдело моргнул почерневшим глазом, и, вдруг, легонько поклонился мне. Так как перо все еще было у меня, он не смог ничего написать.
Зато рыбы, столбом вьющиеся подле него, вдруг, как в цирке, засуетились, перестроились и сложились в одно слово: «Помогу».
***
Ол'эн, рыбы и я долго блуждали по тихим тропам Рамблы.
Меня завораживал этот подводный мир, полный странного достоинства и некоей почти наркотической расслабленности. Плавно, все вокруг было так плавно… Так лениво, так сонно и томно…
А как переливались стайки плоских, разноцветных рыбок, облачками парящие под стеклянным куполом квартала! Сколько прелести было в слабо колышущихся зарослях актиний и анемонов! Как волшебно рассеивались столбы света над головой, тщетно пытавшиеся пробить толщу воды…
Никто не охранял клетку с Мелисандром. Только скаты облепили верхние прутья, как глазастый, склизкий потолок. Увидев меня, Кес хотел было издать радостный вопль, но указательный палец возле губ стал ему предостережением.
Клетка с пленником покоилась во внутреннем дворике подводного дворца. Ростры затонувших кораблей стояли здесь на постаментах, как скульптуры, и их гордые лица, казалось, искажены ужасом, а не былым триумфом первооткрывателей. Вместо зарослей сирени и шиповника росли диковинные водоросли всех цветов радуги, чьи длинные
Мелисандр не скучал: прямо перед его клеткой высились информационные стенды с вариантами прогулочных маршрутов по Рамбле. Ого. Значит, и сюда добираются туристы?
– Это Ол'эн. Он поможет нам сбежать. Пожалуйста, следуй его указаниям.
– Быстро же ты находишь себе поклонников! Что, парфюм с феромонами? – не в тему хохотнул Мелисандр, когда Шлэйла, легонько поклонившись, начал отпирать замок.
Мы снова двинули тихими проулками центрального квартала. Сначала шел Ол'эн, потом его рыбы, потом, осторожничая, по стеночке кралась я. Мелисандр замыкал шествие, сообщив, что лучше он будет всю дорогу любоваться моей задницей, чем я его.
Из этой второй подряд гендерной шутки я сделала единственно возможный вывод: когда господину Кесу страшно, он юморит на уровне дурного студента.
Мы шли уже очень долго, когда я поняла, что давненько не слышу никаких комментариев и шорохов за спиной.
– Ол`эн! Мелисандр пропал! – паническим шепотом окликнула я нашего провожатого. Снова упакованный в свой треугольный капюшон, Шлэйла обернулся. Окружавшие его рыбы вытянулись длинной стрелой и устремились в темный арочный проем сзади.
– Он сбежал от нас? Или его поймали? – я почувствовала, как на шее у меня забилась тонюсенькая жилка. То ли из-за волнения, то ли кислородная маска начала сбоить.
Ол`эн неопределенно пожал плечами и замер, прислушиваясь. Потом вдруг зажал ладонью рот, испуганно вытаращил глаза, сдавленно застонал и широко, страшно замахал руками, разворачиваясь и показывая, чтобы я бежала за ним.
Раздался звук далекого рога. Вода подхватила его, отбросила на стеклянный купол дворцового квартала, усилила и исказила. От вибрирующих незнакомых нот по спине побежали колючие мурашки.
Прахова, прахова Рамбла.
Спотыкаясь, я неслась за Шлэйлой, который показывал какие-то рекордные скорости бега под водой. Темный плащ лодочника развевался за ним, напоминая чернила осьминога, и удаляющейся тревожной кляксой не давал мне сбиться с пути. Вода мутнела. Не выдержав и обернувшись, я увидела, что из-за поворота появился табун эх-ушкье. Это из-за него воду заволокло так, что ни одна маска не спасет твои легкие.
Вот это попали! Суслик, кобылка Кадии, всего лишь на четверть морская лошадь – и то вселяет такой страх, что ночью мимо пройти поостережешься. А уж настоящие эх-ушкье – истинная беда. Они предоставляют жертве широкий спектр возможностей: быть разорванным острыми зубами, затоптанным стальными копытами, удушенным из-за филигранно высчитанной хватки премоляров… Сказки гласят, что эх-ушкье могут одним метким ударом выбить человеческое сердце – это четвертая опция, для гурманов. Но будь я проклята, если меня радует подобное разнообразие.