Шотландец говорит, что да
Шрифт:
– Это было бы чудесно.-Так оно и было. Прохладная ткань расслабила ее и помогла отодвинуть эти непрошеные воспоминания туда, где им самое место. Теперь они редко всплывали на поверхность, но когда появлялись, то прорывались самым неприличным образом.
Когда-нибудь Дункан Маккей станет таким смутным воспоминанием, что она с трудом вспомнит его лицо. В этом она поклялась.
Однажды.
Кто знает, как долго ей придется ждать этого? И сколько бессонных ночей она будет мучиться, желая ему смерти, прежде чем настанет этот чудесный
* * *
Так уж случилось, что тетя Эсмеральда и девочки—сестры Элизабет, Виктория, Энн и Мэри—пришли в комнату отдыха, чтобы найти их. Очевидно, у Эсмеральды начался приступ , и она хотела вернуться домой.
Хотя Кэтрин понятия не имела, что такое люмбаго, и хотя ей было искренне жаль неудобства тети Эсмеральды—что бы это ни было,—она была в восторге от отсрочки приговора. Ей ничего так не хотелось, как вернуться домой, забраться в постель и страдать мигренью в течение следующих нескольких дней.
Не то чтобы у нее когда-нибудь были мигрени, но они были очень полезны в этом смысле.
Мужчины—особенно Питер—были в недоумении, когда у женщины были мигрени, и, несомненно, склонялись перед силой непостижимого мигренческого недуга. Что, конечно же, означало провести день в одиночестве, читая в постели, получая чай с пирожными и угощаясь, как царица Савская.
По мнению Кэтрин, она заслужила хотя бы это за то, что терпела присутствие Тивертона в этот вечер. А Нордхоффта-накануне вечером. И о том, как на прошлой неделе невыносимый Лорд Уинтерстон щупал ее на вечеринке у Элли Грэнтем.
Разговор в карете домой вращался главным образом вокруг поясничных аберраций тети Эсмеральды, с намеком то тут, то там на то, что могло бы вызвать у нее неконтролируемые и иногда неудачные порывы ветра с запахом изо рта. Затем он, как это часто бывало, направился к герцогу Кейтнесскому Лахлану Синклеру.
– Да, я послала ему еще одно письмо, - кивнула тетя Эсмеральда.
– Прелестно.
– Энн, старшая и всегда спокойная, похлопала тетушку по руке.
– Я уверена, что он постарается приехать в Лондон и посмотреть ваш дебют.
– Тетя Эсмеральда, хотя и с удовольствием сопровождавшая племянниц в течение всего сезона, становилась уже в годах и добивалась, чтобы герцог посещал своих кузин или, по крайней мере, подбирал более энергичную компаньонку. Поспевая за Элизабет, она утверждала, что это вызывает желчь.
– Конечно, будет, - сказала Энн.
– Возможно, он приведет с собой шотландцев, - Элизабет заслужила хмурый взгляд своих сестер и тети за это предложение, вероятно, из-за того, что она пускала слюни. Ни для кого не было секретом, что Элизабет была очарована шотландцами, что, учитывая все обстоятельства, было, вероятно, ошибкой Кэтрин. Ей не следовало рассказывать подруге все эти истории о Дункане.
– Он наверняка не приведет с собой шотландцев, чтобы сопровождать нас, - фыркнула Энн. - Вряд ли это будет правильно.- Не было секретом и то, что Энн не любила
– Я слышала, что они ничего не носят под килтами, - сказала Элизабет.
Даже когда Энн ахнула от ужаса, а Виктория-от восторга, тетя Эсмеральда хихикнула. - Это правда, моя дорогая, - сказала она с напоминанием, которое, возможно, было слишком непристойным для настоящего общества. - Всегда приятный сюрприз для девушки.
– Тетя Эсмеральда!
– воскликнула Энн.
– Я не всегда была старой, - сказала Эсмеральда, потрясая веером.
– Только не в присутствии Элизабет. Пожалуйста. Она слишком легко поддается влиянию.
– А я нет. Виктория гораздо более внушаема.
– И Кэтрин Тоже. Господи. Что скажет Питер, когда ты расскажешь ему об этом разговоре?
– Я не собираюсь ему говорить, - заверила ее Кэтрин, но Энн, будучи Энн, только покраснела еще больше. - Все в порядке, Энн. Нет никакой необходимости паниковать.
– Иногда мне кажется, что я единственная взрослая в этой семье, - пробормотала Энн.
Тетя Эсмеральда кивнула и похлопала ее по руке. - Иногда я чувствую то же самое, дорогая.
Элизабет, Виктория, Мэри и Кэтрин рассмеялись, но Энн лишь тяжело вздохнула и поплотнее закуталась в плащ, словно это могло защитить ее от унижения со стороны родственников.
Жаль, что карета замедлила ход и как раз в этот момент свернула в Росс-Хаус. Кэтрин заметила перемену в грохоте колес, когда они переезжали с грубой булыжной мостовой на гладкую брусчатку, которую ее отец привез из Италии перед смертью. Через несколько минут они обогнут подъездную аллею и остановятся перед большими дверями, Уинстон будет там, чтобы приветствовать ее, и этот вечер закончится.
– Большое вам спасибо за ваше общество, - сказала она сестрам Сент-Клер, а затем, обращаясь к Эсмеральде, добавила: - надеюсь, вы скоро поправитесь.
– Благодарю вас, моя дорогая. Спасибо.
– И еще, Элизабет, мы должны поехать туда, о чем говорили.
– Совершенно верно. Киппер ждет на пробежку.
– Завтра я пришлю тебе записку.
– Превосходно.
Карета остановилась, и дверь открылась. После нескольких быстрых объятий Кэтрин позволила Уинстону помочь ей спуститься по ступенькам. Затем она повернулась и махала рукой, пока карета Сент-Клеров не скрылась из виду.
– Она вздохнула. - Такой чудесный вечер.
– Очень хорошо, мисс.
– Ты хорошо провел вечер, Уинстон? - спросила она, беря его под руку. Она знала, что не должна была этого делать. Едва ли прилично быть знакомым с дворецким, но он был их человеком всю жизнь—приехал с ними в Шотландию, а потом снова вернулся в Лондон, когда папа решил, что Кэтрин достаточно взрослая для сезона. И она действительно обожала Уинстона. И было уже темно. Конечно же, соседи не следили.
– Это был, гм, интересный вечер, мисс.