Шпионы и все остальные
Шрифт:
Здесь, как и в Жаворонках, стеклянные стены, только не такие толстые. Кажется, что стен вообще нет. Кажется, будто сидишь прямо на берегу: ночь, пальмы, песок и темное море. Мама, Леший, Москва — все это отсюда выглядит нереальным. Как кино про российскую чернуху. Даже Светка с ее белым «мерсом» — смешная какая-то, жалкая.
— Тебе здесь нравится? — заботливо интересуется Трепетов.
— Йес, оф коз… Тьфу, то есть да! — Пуля рассмеялась.
Они сели за плетеный столик в углу.
— Я
— Почему? — спросила Пуля.
— Потому что короткая взлетная полоса. Только для небольших частных самолетов.
— Но мы ведь приплыли на яхте…
— Потому что мой самолет слишком большой. И потому что кроме самолета у меня еще есть и яхта. — Трепетов улыбнулся и потрепал ее по щеке.
Пуля хотела отвернуться, ей не нравилось, когда ее треплют по щеке. Но она не отвернулась. Она какая-то обалдевшая. С той самой ночи, когда Семен Романович подвез ее к дому на своем «Майбахе»… Правда, по дороге они заехали в ресторан, и там же был отель, и номер в японском стиле с кроватью под балдахином из рисовой бумаги, и букет влажных орхидей…
Какие-то люди время от времени подходили к ним, перекидывались с Трепетовым парой фраз на английском, смеялись, чокались — кто бокалом, кто бутылкой с пивом или вообще минералкой. Этот, из «Горбатой горы», который играл ковбоя. Наоми Уоттс из «Кинг-Конга». Кошмар… Пуля не понимала, о чем они говорят. Внутренне сжималась: только бы у нее ничего не спросили, не попытались втянуть в разговор.
— Что она сказала? — спросила Пуля.
— Кто?
— Она. Ну… Уоттс.
— А-а. Сказала, что ты отлично смотришься, — сказал Трепетов.
— Почему они все здесь? Вы что, друзья?
— Не-а, — Трепетов поморщился. — У кого-то тоже участок на острове. Это как соседи по даче. Кто-то с любовником или любовницей сюда удрал на пару дней. Вот как мы с тобой. Остров маленький, заняться особо нечем, мы тут все друг к другу в гости ходим…
Она узнала голос музыканта на сцене. Это был Стинг. Она слушала его в школе, у нее над столом висел его постер.
— Обалдеть, — сказала она.
Многие вышли из дома на берег. Устраивались на песке — парами и группами, а кто-то пил в гордом одиночестве. В полумраке сновали официанты в белых рубашках, расставляли в песке толстые свечи.
— А Маруська твоя где? — послышалась рядом русская речь.
К Трепетову подошел немолодой человек в смешных желтых шортах. Пуля подумала, что это, наверное, единственный гость, чье лицо не кажется ей знакомым. И единственный русский. Он был изрядно навеселе.
— Журнал свой сдает в типографию, —
— А-а.
Человек в желтых шортах уставился на Пулю.
— Эта цыпа посимпатичнее будет, — сказал он.
— Иди спать, — сказал Трепетов.
— Маруська мне никогда не нравилась! — заявил человек тоном правдоруба. — Пора менять!
Что-то произошло на берегу. Крики. Пуля повернула голову и увидела, что вода в бухте светится ярким светом, будто там вспыхнул голубой пожар. Наверное, какие-то светильники на дне…
— Слава «Газпрому»! Слава России! — выкрикнул человек в желтых шортах и, шаркая ногами, направился к выходу.
Многие из гостей — кто-то прямо в одежде — бросились в воду. В голубой дымке воды мелькали тени купальщиков.
— А Маруся — это кто? — спросила Пуля.
— Марина, — поправил Трепетов. — Мы с ней дружим. Дружили какое-то время. Она неплохая девушка, редактирует модный журнал. Но тебе не стоит волноваться по этому поводу.
— Я не волнуюсь, — сказала Пуля. — Она сейчас в Москве?
— Когда мы вернемся туда, ее там не будет. Она тоже собиралась сгонять куда-нибудь на море.
Пуля хотела спросить еще что-то, но Трепетов положил ей палец на губы.
— Расскажи мне лучше о своих парнях, — сказал он.
— В смысле?
— Кто у тебя был до меня. Любовники, мужья. Кто там еще… — Он усмехнулся. — Или друзья.
— У меня был Рыба, однокурсник, — сказала Пуля. — Но ему ровным счетом ничего не обломилось.
— А где ты училась?
— В архитектурном.
— Ого.
— Да. Я хотела сама спроектировать свой дом. В стиле Корбюзье.
Трепетов взял в пальцы локон ее волос:
— Ты серьезная девушка. Ну а кто у тебя еще был, кроме этого твоего Рыбы… и Корбюзье?
— Леший был. Мы даже чуть не поженились.
— Леший? — Трепетов поднял брови.
— Это прозвище. Он диггер. Точнее, раньше был диггером…
— Что-то знакомое, — сказал он.
— Ну, вряд ли вы знакомы, — усмехнулась Пуля. — Он не любитель модных вечеринок и всего такого. Обычный мужик без понтов. Думаю, он не вписался бы в вашу компанию.
— Полли, детка, а что у тебя общего с обычным мужиком? — переключился Трепетов. — Мне даже интересно… Вот честное слово.
— Не называй меня Полли, — сказала Пуля. — Мне не нравится. Почти как Долли, клонированная овца…
Трепетов рассмеялся.
— А как Леша твой тебя называл?
— Кто?!
— Алексей Синцов.
— Откуда ты знаешь его фамилию?!
— Читал в «Вечерней Москве», как он спас заблудившихся в коллекторе студентов. Я же сказал — что-то знакомое.
— Странно. Вообще-то он многих спасал.