Шторм над Петербургом

Хай Алекс

Я улыбнулся.

— Практика.

На трибунах тем временем, начались волнения. Люди переговаривались, не веря своим глазам.

— Она погасла!

— Жидкость не светится…

Шереметева с едва заметкой улыбкой спустилась к нам. Её лицо оставалось каменным, но я заметил, что она немного расслабилась.

Она подошла к барьеру, который все еще защищал нас и обратилась к Одоевскому.

— Снять щиты.

Барьер погас, ртутные шарики упали на брусчатку и весело покатились в углубления стыков. Генерал тем временем жестом

велела нам отойти и сама склонилась над погасшей лужей.

— Чисто, — сухо сказала она. — Молодцы, не подвели. Вольно.

Шереметева направилась к трибуне.

— Господа, вы стали свидетелями того, чего ещё никто не делал. Первое открытие — стабилизированная форма энергии аномалии, которую вы только что наблюдали в виде светящейся жидкости. Лаборатория господина Толстого совершила прорыв и нашла способ концентрировать остаточную энергию в малые формы. Это открытие будет крайне полезно в будущем.

Вельможи перешептывались, не сводя глаз с темной лужи.

— Второе — только что вы видели, как прошедшие специальную подготовку курсанты нейтрализовали аномальную энергию путем поглощения. Этот метод возможно крайне успешно применять при борьбе как с активными аномалиями, так и для очистки местности. — Она поклонилась императорской чете. — Уверяю вас, что это не последнее наше достижение.

Великий князь Фёдор Николаевич поднялся первым. Он оглядел нас троих, затем посмотрел на Шереметеву.

— Ваше превосходительство, мы все в крайней степени впечатлены. Благодарим вас и ваших курсантов за великолепно проделанную работу.

Восьмигранный двор наполнился аплодисментами.

Император хлопал в ладоши, громко и искренне, как ребёнок. Императрица только молча смотрела, её глаза были наполнены смесью ужаса и восторга.

— А теперь, почтенные гости, — Шереметева поклонилась и указала рукой на один из входов, — позвольте пригласить вас на торжественный обед.

Пока гости спускались с трибун, а сотрудники принялись убирать последствия показательных выступлений, к нам с Андреем и Катериной подошел Ланской.

— Отличная работа, господа, — кивнул он. — Вас троих желает видеть великий князь.

Глава 14

Проход за трибуной был тихим — всё оживление и шум торжественного смотра остались на плацу. Шаги наших ботинок по брусчатке отдавались тихим эхом от стен дворового восьмигранника, перекрывая редкие голоса сотрудников, выполнявших положенную демеркуризацию.

Небо снова заволокли тучи — в конце октября погода в Петербурге становилась совсем невыносимой в своей переменчивости. Катерина поежилась и повыше подтянула ремень на кителе.

— Интересно, что Федору Николаевичу от нас понадобилось? — тихо спросила девушка, пока Ланской завернул за угол.

— Полагаю, устроит разбор полетов, — пожал плечами я.

— Логичнее, чтобы его устроила Шереметева, тебе не кажется?

— Согласен. Но наше дело малое. Вызывают — мы идем.

Андрей

шёл сразу позади Ланского — спина была прямая, шаги чёткие. Но я видел, как он сжимал кулаки, словно собираясь с духом. Наверняка предполагал, что отец примется его отчитывать.

Катерина шагала рядом со мной, на ходу выполняя дыхательную гимнастику — правильное дыхание способствовало ускоренному восстановлению эфира. Я все еще ощущал лёгкий жар в ладонях — последствия недавнего контакта с энергией Искажения ещё не полностью рассеялись.

— Вы неплохо справились, — обернулся куратор. Его слова звучали сухо, но я уловил в них оттенок одобрения. — Великому князю и его гостям понравилось шоу.

— Это была не показуха, а работа, — резко отозвался Андрей. Его голос дрогнул, но тут же обрёл привычную твёрдость.

Ланской коротко хмыкнул.

— Работа, которая могла закончиться совсем иначе, если бы что-то пошло не так. И которая, заметьте, стоила бы не только вам жизней, но и репутации Спецкорпуса. Ее превосходительство здорово рисковала, устроив этот внеплановый номер.

— Разрешите вопрос, ваше благородие?

— Разрешаю, Николаев.

— Почему нам не сообщили о разработке лаборатории Толстого? Я считаю, правильно бы было сперва проверить эту жижу в менее официальной обстановке.

Ланской хитро улыбнулся и поправил фуражку.

— С чего вы взяли, что жижу не проверили? Если вы не забыли, ее превосходительство тоже прошла эксперимент по адаптации. И прошла успешно вопреки всем негативным факторам. Неужели вы думаете, что она бы велела плеснуть в вас какую-то непонятную хрень на глазах у всего Совета?

— Значит, Лариса Георгиевна лично все проверяла? — прошептала Катерина.

— И убедилась, что разработка Толстого жизнеспособна. Его лаборатория пытается повторить путь стабилизации аномальной энергии в определенной форме. Как видите, есть первые успехи. Насколько я знаю, сейчас они работают над пределами концентрированности этой дряни.

— Зачем? — удивился Андрей.

— Поди пойми, Романов, — Ланской вздохнул. — Ученые, что с них взять. Загорелись одной темой — и теперь ставят самые невероятные эксперименты, пытаясь понять природу и возможности применения этой аномальной энергии. Вы знали, что в научных кругах ходит гипотеза о том, что энергия аномалий на самом деле полезна. А это мы, сволочи такие, все понимаем неправильно и не умеем ее использовать.

— Ага, то-то люди от нее мрут как мухи, — проворчал я.

Катерина бросила на меня быстрый взгляд, но промолчала. Андрей лишь мрачно кивнул.

Ланской вывел нас к неприметной двери, которая вела в еще один внутренний дворик — совсем маленький, треугольный. Не замедляя шага, куратор постучал два раза и сразу же распахнул её.

— Прошу, — сказал он.

Мы вошли, остановившись на несколько шагов от входа. Катерина с интересом оглядывалась по сторонам. Мы остановились на ступеньках маленького крыльца.