Шторм над Петербургом
Шрифт:
— Никогда не была здесь, — Кати изучала странный дворик. — Только видела из окна коридора…
— Раньше в этой части замка располагались покои супруги императора Павла, — шепотом пояснил Андрей. — И этот дворик был своего рода буферной зоной, здесь дежурили караульные. А сейчас здесь курилка.
— Да. На территории замка курить запрещено, — отозвался Ланской. — Но здесь — можно.
Великий князь стоял в центре маленького дворика вместе с министром внутренних дел Кутайсовым. Кутайсов курил папиросу, и мужчины о чем-то переговаривались вполголоса. Я даже заметил
— Господа, — кивнул он и обернулся к великому князю. — Обсудим на банкете.
— Конечно.
Великий князь выглядел так, словно был готов праздновать триумф. Его фигура, высокая и величественная, казалась словно вырезанной из камня — хоть эскиз для памятника рисуй. Он был одет в строгий мундир глубокого тёмно-синего цвета с золотыми аксельбантами, а в руке держал трость с навершием в виде головы ворона — подарок от Спецкорпуса.
Когда мы принялись спускаться, он направился к нам. Его лицо, обычно суровое и властное, озарилось едва заметной улыбкой.
— Ваше императорское высочество, курсанты прибыли, — доложил Ланской.
— Благодарю, ваше благородие. Можете идти.
Ланской явно удивился такому приказу, но ослушаться не посмел. Куратор удалился, оставив нас наедине с великим князем в пустом дворике.
— А вот и наши герои, — сказал дядюшка глубоким, ровным голосом. — Поздравляю с первым смотром.
Мы сделали несколько шагов вперёд, но остановились, сохраняя уважительную дистанцию. Андрей вытянулся по струнке перед отцом, Катерина чуть склонила голову, а я ограничился кивком.
Фёдор Николаевич внимательно оглядел нас, словно оценивая каждого. Его взгляд задержался на Андрее, и на миг я заметил тёплую гордость в глазах великого князя.
— Хорошо сработано, — начал он, скрестив руки за спиной. — Сегодня вы показали не только свои способности, но и то, на что способен Спецкорпус. Я видел многое за свою жизнь, но ваша работа выделяется даже на этом фоне.
— Благодарю, ваше сиятельство, — тихо произнёс Андрей и коротко кивнул. Я знал, что эти слова значат для него больше, чем он мог позволить себе показать.
Князь шагнул ближе, положил руку на плечо сына.
— Ты оправдал мои ожидания, сын. Сегодня я горжусь тобой, как никогда.
Я заметил, как плечи Андрея дрогнули. Для него эти слова были наградой, которую он ждал долгие годы.
— Катерина, Алексей, — продолжил князь, переводя взгляд на нас, — вы в не меньшей степени заслуживаете благодарности. Без вас результат был бы совсем другим. Теперь вы — те самые звезды, на которых должны равняться остальные курсанты Спецкорпуса. Это почетно, но потребует от вас полной собранности и отдачи.
— Мы делаем то, что должны, ваше императорское высочество, — ответил я. — Служим государству.
Князь слегка улыбнулся, но его глаза остались серьёзными.
— Именно так, Алексей. И это достойно уважения.
На мгновение в комнате воцарилась тишина. Фёдор Николаевич отступил на шаг, сложив руки за спиной.
— Полагаю, у вас есть вопросы.
Я почувствовал, как внимание всех
— Ваше императорское высочество, дозволено ли нам знать, зачем была нужна эта сцена с поглощением аномальной энергии? Разве нельзя было просто доложить Совету или провести демонстрацию в узком кругу? Все же присутствие самого императора вблизи источника реальной опасности — большой риск.
Дядюшка посмотрел на меня с лёгкой улыбкой, будто ожидал этого вопроса.
— Разумеется, это риск, — ответил он. — Это было показательное выступление. И оно было нужно, чтобы продемонстрировать силу и значимость Спецкорпуса как можно большему кругу влиятельных лиц. К тому же я был уверен в вас, ребята. Шереметева поручилась за вас своей головой, а я Ларисе Георгиевне верю.
Да ладно? Шереметева — и поручилась? Что-то из разряда фантастики.
Великий князь замолчал на мгновение, постукивая тростью по полу, будто собирался с мыслями.
— Спецкорпус — структура очень молодая, — продолжил он. — Многие в Сенате до сих пор сомневаются в её важности. Одни говорят, что это пустая трата огромных ресурсов, другие недооценивают опасность аномалий. А у нас на дворе не восемнадцатый век, законы не принимаются единолично государем. И все серьезные изменения следует согласовывать в обеих палатах.
Он сделал несколько шагов, глядя на нас, словно хотел убедиться, что мы понимаем его слова.
— Но Искажения — это реальная угроза, — добавил он. — И вы это сегодня показали, что Шереметева здесь не зря тратит казенные деньги.
Катерина, всё это время молчавшая, чуть повернула голову.
— И всё же, зачем это демонстрировать перед всей императорской свитой?
Князь остановился, его взгляд стал холодным, но голос остался ровным.
— Потому что аристократы до сих пор не хотят отдавать своих детей сюда. Они считают, что их наследникам это не нужно. Многие боятся, что их отпрыски пострадают. Одни не понимают природы аномалий и недооценивают угрозу. Другие, наоборот, считают, что аномалии не искоренить, и боятся. Многие семьи отыскали лазейки и даже стряпали фальшивые диагнозы, лишь бы не отдавать своих детей сюда. После вашего выступления они будут думать иначе. Мне нужно было показать им, что мы нашли способ брать эту энергию под контроль.
Он замолчал, обводя нас взглядом.
— Насчет контроля я бы не торопился, — сказал я. — Но прогресс есть, несомненно.
— Именно, Алексей, — кивнул дядюшка. — А ещё это подготовка к новому этапу. Имея успешный пример в вашем лице, теперь мы сможем проводить всеобщее тестирование курсантов на чувствительность к аномальной энергии. И родители курсантов должны быть готовы.
— Но почему просто не издать указ? — нахмурилась Катерина.
— Это политика, девочка моя, — мягко улыбнулся великий князь. — Тонкая внутренняя политика. Аристократия должна оставаться лояльной, и задача правителя — тонко балансировать между применением кнута и пряника. Работа Корпуса будет гораздо эффективнее, если общество увидит в этом престиж. Поэтому пришлось устроить небольшой цирк.