Штрафники 2017. Мы будем на этой войне
Шрифт:
На войне всё просто: либо ты, либо тебя. Выбор очевиден. Поэтому враги, что оказывались в прорези прицела его автомата, получали сполна. Он отнимал их жизни, не задумываясь.
Пусть те, что любят задавать острые вопросы, рискнут шкурой, пусть выполнят почти невыполнимые приказы, пусть сумеют выжить и не свихнуться от ужасов войны. А потом пусть расскажут, зачем они там оказались и почему воюют. Да вот только слушать их захотят немногие, но и они не поймут по-настоящему, пока сами не увидят мёртвый оскал Смерти.
Правдолюбцы хреновы!
И эта
Янычар вдруг почувствовал прилив ярости — слепой, захлёстывающей разум, когда нечего возразить, когда резкие и точные слова бьют в самое больное место.
Некто подленький, без спросу устроившийся в потаённом уголке души, подсунувший мыслишку самооправдания о заплаченных деньгах, услужливо подсказывал, на кого можно выплеснуть ярость.
Лена интуитивно почувствовала перемену в нём и испуганно отстранилась.
— Хочешь ещё что-нибудь узнать? Давай, спроси, — с намеренным спокойствием, на которое так часто попадались не знавшие его, промолвил Янычар. — Я ведь за это тебе заплатил.
Девушка вздрогнула, как от пощёчины.
Капитан в свою очередь почувствовал, с каким трудом она сдерживается, чтобы не ударить.
То самое подленькое существо почти сладострастно желало этого удара, просило беззвучно: «Ну, давай же, давай бей!», после чего с хозяина слетят зыбкие рамки цивильности, и оно, мелкое и гаденькое, мгновенно превратится в безжалостного зверя, заполнит собою всю хозяйскую суть и как в бою без малейшего содрогания отнимет чужую жизнь.
Остатками воли, не позволяя себе сорваться, капитан подавил закипавшую ярость.
— Ты не похожа на обычную проститутку. Кто ты на самом деле?
Лена усмехнулась одними губами, тряхнула головой, светлые волосы волной взлетели и вновь рассыпались по плечам, и ответила тоном, дающим понять, он — клиент, раз заплатил. Он всего лишь один из многих, до кого ей нет никакого дела, перед кем она никогда не раскроет душу.
— Каждый, кто был со мной, спрашивает об этом.
— Тогда делай своё дело, — отчётливо произнёс Янычар, отступая от бездны, у которой секунду назад балансировал на самом краю. — Хватит простаивать.
— Как скажешь, — бесцветно ответила девушка. — Желание клиента для меня закон.
Как показалось Алексею, Лена так и напрашивалась на оплеуху. Есть женщины, что ни в какую не идут на попятную даже под страхом избиения. Но, кажется, в этот раз он ошибся. Или у девушки всё же сработали тормоза, поскольку она отвела взгляд и склонилась над ним.
Янычар почувствовал, как его плоть оказалась в горячих мягких губах…
Через недолгое время он вздрогнул в сладострастном томлении, уверенный, это всё. Однако девушка продолжала, как ни в чём не бывало, не отпуская его достоинство. В конце концов, капитан вывернулся из-под неё, повернул к себе спиной, заставляя склониться к кровати, обхватив ладонями мягкие округлые бёдра…
Потом откинулся устало на спину, прикрыл веки.
— Ты доволен?
В её голосе отчётливо слышался холод отчуждения.
— Да, я доволен, — также холодно и отстранённо
Он дотянулся до прикроватной тумбочки, выдвинул ящик, на ощупь сгрёб лежащие в нём купюры, ощутив пальцами, что ухватил все до единой. Всё равно на войне они ни к чему, там он и так возьмёт всё, что захочет, по праву сильного.
Взгляд коснулся пыльной, остро пахнущей путом разгрузки, так и провалявшейся всё это время в номере. Завтра, вернее, уже сегодня, он опять наденет её, защитившись от внезапной душевной слабости, став прежним. Он — солдат, он опять будет выполнять чьи-то приказы и убивать… Пропади оно всё пропадом!..
Мятые купюры он вывалил на кровать перед девушкой, стараясь не смотреть в красивые зелёные глаза.
— Бери и уходи, — процедил Янычар, глядя в сторону.
Девушка не пошевелилась.
— Оглохла?
— Я не заработала столько, тем более что деньги за всё время вперёд уже взял хозяин сауны, на которого мы работаем.
— Это тебе премиальные лично от меня.
— За что?
— За душещипательные беседы, — хмыкнул капитан.
— Я не возьму эти деньги, — ответила Лена упрямо.
— Но мне они тоже не нужны, — произнёс Янычар с досадой от того что опять приходится спорить с этой строптивой, как выяснилось в последнюю ночь, девчонкой.
— Ты ненормальный, — тихо сказала девушка. И в её тоне уже не было прежней холодности и отчуждения. — Война свела тебя с ума, ты ненавидишь её, но уже не представляешь себя без неё, хоть ещё и пытаешься быть прежним. Но таким как раньше ты уже никогда не будешь.
— Пожалуй, ты права. Каждому своё. Ты живёшь своей жизнью, я — своей, я выполняю свой долг.
Девушка скорбно покачала головой и ответила:
— Только те, кому ты вдруг отчего-то задолжал, не очень-то ценят тебя.
— Тут ты ошибаешься, — нехотя ответил Алексей.
— А-а! — догадливо протянула Лена. — Ты не простой солдат, ты особенный. Понятно. Вы, пятеро, тут расслабляетесь после какого-то удачно выполненного задания. Верно? «Псы войны», «Дикие гуси», вы в любой момент готовы убивать и умирать, только плати деньги. Вам плевать на смерть, как на свою, так и на чужую. Это одно из досадных неудобств вашей профессии. Вперёд, «псы войны», команда «фас» прозвучала! А тех, кто останется жить, ждут заветные бумажки, которыми можно посорить в такой вот сауне. Можешь подтереться ими, урод!
Янычар вскинулся, сжав кулак, но Лена не шелохнулась, глядя ему прямо в глаза.
Он обмяк, безвольно разжав руку. А она нанесла добивающий удар, точно так, как и он делал всегда, чтобы не оставить за спиной живого врага:
— Супермены хреновы. Да вы просто неудачники, аутсайдеры по жизни.
Девушка встала с кровати, закуталась в белый саван простыни и пошла к выходу. Остановилась у дверей и, не поворачиваясь, сказала тоном, каким обычно говорят, уходя навсегда:
— Прости за всё. Понравился ты мне очень… Давно не чувствовала себя женщиной. А ты про деньги… Уцелей на этой войне, капитан. Прощай.